— Ну что вы! — Итиро повернулся к Кагэро, всем видом показывая: «Он говорит так при каждой встрече и умирать собирался уже по меньше мере раз пятнадцать». Впрочем, Кагэро и самому не очень верилось, что этот Юримару-сан слишком уж много думает о смерти.
— Я привел друга. Его зовут Кагэро.
— Твой друг в тревоге, — сказал Юримару, внимательно осмотрев Кагэро. — Почему?
— Я вовсе не тревожусь, — смущенно возразил Кагэро и тоже поклонился.
— Честно говоря, я многим обязан Кагэро, — сказал Итиро, когда они уже подошли к хижине и сели на землю рядом с костром. — Меня ограбили и сильно избили, и вовсе убили бы…
Итиро замолчал. Кагэро спрятал глаза. Ему не хотелось становиться героем.
— И как ты собираешься отдавать долг? — спросил Юримару.
— Вы о чем?
Итиро шикнул на Кагэро.
— Я буду служить ему, Юримару-сан, — с некоторой гордостью сказал он, и Кагэро бросило в жар. Но Итиро вполне красноречиво посмотрел на него и добавил: — И не приму никаких возражений.
— Но… — Кагэро замешкался. — Человек… не… не служит…
— Ты возражаешь, но что-то я не вижу в тебе особого нежелания. — Юримару сузил глаза.
— Что вы говорите! — вскинул голову Кагэро. — Не так давно я сам был слугой. Вот!
Он поднял руки, чтобы Юримару смог увидеть покрытые шрамами ладони.
— У тебя, наверное, был злой хозяин, — чуть помолчав, сказал Юримару, и Кагэро заметил, как тот спрятал свои руки в складках ткани. Ужасная догадка обожгла Кагэро — не может быть!
Он сидел и смотрел расширившимися глазами на Юримару. Тот, видно, почувствовал себя неловко и обратился к Итиро:
— Внук, пойди в дом, принеси большую железную кружку. Когда увидишь ее, поймешь, что это именно она.
И когда Итиро ушел, только тогда заговорил с Кагэро:
— Ну, друг моего внука, спрашивай.
— Сколько ям вырыли вы, прежде чем… нашли в себе смелость ударить?
Юримару закрыл глаза.
— Много больше тебя. Я — человек другого времени. Мне трудно что-либо менять в себе. Это вы, молодые, так вот запросто… а я не мог. Я полдолины изрыл, я стал зверем. Именно это помогло мне. Утратив рассудок, я бросился на него, потому что увидел в нем пищу. Просто еду.
— Вы все же пожелали искать эту… дурацкую Истину?
— Почему же дурацкую? Мудзюру с самого начала был прав, теперь я это понимаю…
— Кто? — перебил старика Кагэро. — Как вы его назвали?
— Мудзюру.
— Но почему?
— Потому что это его имя, малыш.
Кагэро снова почувствовал, как приливает кровь к коже. Малыш…
— Ты, наверное, думаешь, что Говорящий — ведь так он тебе представился? — это сверхъестественное существо, бог или демон. Но это не так. Он просто один из тех тысяч… тысяч, кто смог достичь, добраться до вершины… Я понятно говорю?
— Понятно. И Истина сделала его таким?
— Истина… Какая Истина? Просто Мудзюру облек это в такие слова, чтобы ты смог понять. Что он сказал тебе, когда отпускал?
— Да так… Я, честно говоря, не слушал. Знаете, как пьянит свобода, когда уже почти потерял надежду?
— Знаю. Мудзюру расстелил перед тобой дорогу, по которой тебе придется идти. Вот и первый изгиб. Мой внук стал твоим слугой, и ничего ты не сделаешь. Слишком неубедителен твой отказ.
— Я убегу от него.
— А зачем? Ты прежде задумайся, зачем? Неужели не выгодно иметь хорошего слугу? Он будет стирать тебе одежду, собирать хворост для костра, готовить пищу и делать многое иное.
Слова Юримару заставили Кагэро задуматься. Он словно раздвоился: одна часть его существа была полностью согласна со старцем, другая же — протестовала негодуя. И вернуло все на свои места только появление Итиро с кружкой-котелком в руках. Очень быстро Юримару сварил сытную похлебку, ее с лихвой хватило на троих.
Сразу после ужина, а была уже ночь, и быстро всходила луна, Юримару ушел в хижину. Спать.
Кагэро сидел молча и смотрел, как прыгает слабеющий огонь по темно-вишневым углям.
— Дед говорит, в долине по ночам неспокойно, — робко заговорил Итиро.
— Так почему бы ему не пустить нас внутрь?
— Ну… он сказал, что у меня смелый и сильный господин.
Кагэро скрипнул зубами и сжал кулаки.
Еще не известно, кем лучше быть — слугой или хозяином. По крайней мере, у слуги есть, у кого просить защиты.
— Если я твой господин, значит и жизнь твоя принадлежит мне? — Кагэро посмотрел прямо в глаза Итиро, и тот был вынужден отвести взгляд. Негоже слуге смотреть на хозяина как на равного.