Что должен делать Говорящий, которому больше незачем жить?
Глава пятая
Кагэро сидел на краю площадки и смотрел на Лабиринт. Мудзюру стоял за его спиной.
— Ты теперь понял, что я просто хотел сберечь тебя?
Кагэро кивнул. Да, он все понимал. Жаль только, что это «все» было только крохотной долей того, что можно понять.
— Что мне делать? — он повернул голову, чтобы посмотреть Мудзюру в глаза.
— Здесь я тебе ничем помочь не могу. Я говорил, Истина слишком тяжелый груз, но почему-то мне казалось, что ты выдержишь.
— А я не выдержал… — Кагэро посмотрел вниз — там клубился туман. Где-то в этом тумане бродят души тех, кто отказался от золотых клеток. Мудзюру хмыкнул.
— Не выдержал… — повторил он. — Все оттого, что задаешь слишком много вопросов.
— Я могу снова стать человеком? — неожиданно спросил Кагэро. — Могу отказаться от всего этого, забыть? Навсегда забыть. Ты говорил, что можно управлять временем. Можно вернуться назад?
— Я не знаю. Наверное, можно, только зачем? Если уж ты так любопытен, то неужели тебе не хочется глубже проникнуть в тайну Истины?
— Мудзюру, эти слова для несмышленых людей. Ты вполне мог очаровать меня ими в самом начале, а теперь… Попробуй задурить мне голову чем-нибудь другим.
— Если ты хочешь, чтобы тебя обманывали, тебе действительно нечего здесь делать, — твердо сказал Мудзюру. — Это люди любят, когда их обманывают. Сладкая приятная ложь для них как бальзам. И при этом они очень часто говорят, что ненавидят лжецов. На самом же деле в любом человеке с рождения живет лжец. Мне и тебя пришлось постоянно обманывать, чтобы вытянуть из людского болота.
— И теперь я уже не могу понять, где была правда, а где ложь.
— А тебе и не надо ничего понимать! Правда и ложь — это для людей. Нам все равно. Что бы мы ни говорили, это всегда будет правдой просто потому, что Говорящий не может лгать. То, что он говорит, становится правдой. Не зря же мы зовемся Говорящими!
— Так скажи, что всего этого никогда не было, что не гибли люди, что ты не находил меня. Если ты Говорящий — скажи, пусть это станет правдой.
— Я боюсь за себя. Не знаю, что это за собой повлечет.
— Боишься за себя? А на меня тебе наплевать? Ведь я уже не человек, я такой же, как ты.
— Ну и?
Кагэро вскочил на ноги. Мудзюру стоял спокойно и смотрел Кагэро в глаза.
— И я… Значит, у меня тоже есть власть!
— И что с того? Махнешь рукой — и все исчезнет, а здесь будет сад? Взялся муравей гору Фудзи передвинуть…
Кагэро набрал полную грудь воздуха, зажмурил глаза…
— Этого никогда не было!!!
…не было… не было… не было…
Эхо понеслось во все стороны. Кагэро ждал чего угодно: что исчезнет площадка под ногами и он упадет в туман, что рухнет весь лабиринт… что случится хоть что-то!
Когда он открыл глаза, Мудзюру по-прежнему смотрел на него, стоя посреди полупрозрачного диска. Всем своим видом он спрашивал: «Ну и?»
Но что-то все же изменилось. Стало заметно светлее. Кагэро поднял глаза и увидел длинное змееподобное тело, голову, похожую на лошадиную.
Дракон.
Кагэро обмер. Дракон направлялся сюда. Внизу, в Лабиринте, стало оживленно. Говорящие носились как угорелые. Дракон, извиваясь, подлетал все ближе и ближе. Хотя, слово «летать» к нему неприменимо — у дракона ведь нет крыльев. Он плавал в толще воздуха. Вслед за драконом пришли облака. Кагэро уже видел длинные усы, украшающие его морду, и два рога. Дракон был очень красив, хотя и напоминал змею. А уж существа мудрее и могущественнее его вообще нет на свете.
Только боги, но вера Кагэро в них пошатнулась. Он увидел, что боги ничего не решают в этом мире. Хотя, кто его знает, как все устроено на самом деле? Говорящий тоже не обязан знать всего.
Когда же Кагэро увидел морду дракона прямо перед своим лицом, он оцепенел от благоговейного страха. Подумать только…
— Оставь их, — прогремело в голове у Кагэро; он не понял, дракон говорит вслух или с помощью мыслей. — Все эти Говорящие — те же люди, только вышедшие на более высокий уровень. Не верь ни одному их слову. Они не врут, они просто не знают. Тебе не место здесь. Пойдем со мной.
— Еще одна очередная ложь? — прошептал Кагэро. — Не хочу…
Дракон засмеялся, и Кагэро чуть не закричал от боли — голова готова была разорваться на части.
— Человек, ты не до такой степени ценен, — снова заговорил он. — Рю не может лгать!