Никогда ранее ту Чонг не чувствовал себя настолько смятённым. Даже когда понял, что отличается от сверстников и наделён внутренней силой, он воспринял это легче, чем сегодняшнюю встречу.
С трудом поднявшись на ноги, настоятель подошел к столику и, опустившись на колени, открыл потайной ящичек, достал мобильный телефон – старую, но надежную «раскладушку».
Идея, осенившая его минутой ранее, всё росла и росла, затмевая своим сиянием всё остальное. Пальцы быстро отстучали давно знакомый и, казалось, напрочь забытый номер.
– Да? – донеслось из телефона.
– Не узнали, учитель? Богатым буду!
– Ха! Малыш Хё! Зачем тебе богатства, ты и так духовно богат! – его наставник по европейской практике был, как всегда, в своём репертуаре.
– Учитель, вы, надеюсь, не сожгли свою монографию по сиру Кампеадору, как грозились?
– Кхм… – по тону бывшего наставника ту Чонгу стало понятно, что смех ушёл из его голоса. – Меня лишили из-за неё ректорства, ошельмовали кто как мог, лишили акреди…, впрочем, зачем тебе это слышать ещё раз? – тяжёлый вздох. – Нет, не сжёг.
– И насколько я помню… – тут он ступал на очень тонкий лёд, но ослепившая его идея не терпела недомолвок, и Хёнган продолжил. – Вы работали с Терри Андерсоном, когда он писал свою столь нашумевшую трилогию «Истинный Правитель»… Консультировали его по началу двенадцатого века.
– Он всё переврал!
– Я знаю.
– В угоду сюжету он всё поставил с ног на голову!
– Я помню.
– Он извратил сам дух того времени!
– Это мне понятно.
– Чтобы получить одобрение правящего миланского Дома, он описал их предков святыми! Праведниками! Когда они были натуральным зверьём!
– Вы преувеличиваете, учитель.
– Он! Он!..
– Он талантливо всё извратил.
– Да! С этим не спорю, – этот человек всегда умел признавать сильные стороны других людей, как бы к ним не относился.
– Учитель, вы окажите услугу своему непутёвому ученику?
– Вот почему у меня зачесалась пятка и заныла спина? А?! Наверно потому, что ты сейчас попросишь от старика что-то, что ему совсем не по нраву…
– Перешлите все материалы монографии, включая черновики, мистеру Андерсону.
– Э-э-э…
– Только предварительно стерев все точные описания Второго меча. Полностью затерев.
– Хм-м-м… Да кто видел его? Ты, я, да та пара уборщиков, что вечно шляется по запасникам королевского музея Арагона!
– Я прошу.
– Ученику я бы ответил «нет». Настоятелю Обители Знаний я не могу ответить иначе, чем «да», – после этих слов в трубке раздались гудки.
Что же, могло быть хуже, куда как хуже, а недовольство старого наставника он как-нибудь переживёт.
Для того, чтобы набрать следующий номер, ту Чонгу потребовалось изрядно напрячь память.
– Да вашу ж … – после продолжительных гудков ему наконец-то ответили. – Кому неймётся в это время! – голос принадлежал человеку, явно находящемуся в стадии далеко не лёгкого опьянения. – Слушаю! И не дай Господь, ты мне позвонил, чтобы продать какую-нибудь хрень! Я тебя, падла, из-под…
– Вы за два года с нашей последней встречи хотя бы один день пробовали не пить?
– Чо?! Да ты кто, твою… Оу… – голос в трубке стремительно трезвел. – Кхм… Мастер Чонг?
– Ясно, память ещё функционирует.
– Секунду! – судя по стуку, трубку куда-то положили, затем шаги и шум льющейся воды.
Настоятель ждал, он не торопился.
– Мастер, чем обязан? – донеслось спустя пару минут.
– Как твой кризис?
Терри Андерсон был писателем с большой буквы. Талантом, каких мало. Его дебютный роман вызвал настоящий фурор среди простых читателей, но был заклёван критиками. Следующий постигла такая же судьба. А затем всё повторилось ещё пару раз. И он сломался, взялся писать пропагандистский исторический роман. В результате к нему пришли слава, уважение, почёт, награды и премии… Только вместо того, чтобы радоваться, Терри осознал, что продал свой дар, всё это наложилось на творческий кризис и убедило талантливого автора в том, что муза от него отвернулась навсегда из-за его продажности. Два года назад Хёнган пробовал вывести Андерсона из кризиса, но не вышло, слишком глубоко упал в своих глазах писатель.