Из-за тусклого освещения в ангаре, а также из-за того, что моё лицо закрывает тонированное небьющееся стекло, на миг чувствую себя полным слепцом. Захотелось поднять забрало мотошлема и развеять это чувство, но я себя пересилил. Пусть здесь нет камер, и никто не заметит меня даже случайно, но однажды разработанные правила конспирации нарушать я не собирался. Помимо скрывающего лицо шлема моё тело защищено «черепахой», полноценной броней для любителей гонок по пересечённой местности, со стёртыми надписями, позволяющими её хоть как-то идентифицировать. Своеобразное наследство буйной молодости матери Изао, так кстати найденное мной в одном из многочисленных сундуков, оставленных той в квартире после отъезда. И пусть без мотоцикла рядом такой наряд покажется странным случайному наблюдателю, зато узнать в нем юношу по имени Изао не получится ни у кого. И это очень хорошо, потому как давать кому-то даже малейший намёк на то, что Изао Вальян – рейг, в мои планы совершенно не входит. По проекции меня точно никто не вычислит, так как пусть моё лицо ничем не скрыто в Изломе, но это лицо того меня, который умер в другом мире, и его никак не связать с Изао.
В который раз ловлю себя на том, что так и не привык, что Изао Вальян – это теперь я и есть, всё время в третьем лице думаю. К психиатру бы сходить, пусть исправит, но сам понимаю, такую проблему подобным образом не решить, а излечить может только время. Да даже если бы психология и могла помочь в моем затруднении, разумеется, я бы всё равно никуда не пошёл «лечиться». Появление несколько месяцев назад в этом мире эффекта Прорыва и, соответственно, рейгов в корне меняет давно сложившийся баланс сил. Каждый Рыцарь Излома – потенциальная опасность для находящихся на вершине социальной лестницы. Потому как здесь во многом правит культ силы, только немного отретушированный законами и негласными общественными договорами, а рейги… Нас убить трудно, очень трудно, а в Изломе вообще невозможно для тех сил, что правят бал в этом мире. А вот рейг… рейг может убить любого, бесшумно, незаметно, неостановимо разрубив своим клинком. Уничтожив не тело, а саму суть человека, его душу. И нет от этого защиты и не спрятаться от создания, способного не только двигаться со скоростью гоночного болида, но и проходить сквозь стены и любые иные физические препятствия. К тому же абсолютно не видимого и неощущаемого, ибо за гранью Излома может что-то видеть только тот, кто сам рейг.
Да, покидая Излом, подобные мне становятся обычными людьми, и любой перевёртыш, даже щенок, способен легко справиться с рейгом. Но дело в том, что мы способны к мгновенному переходу между телом и проекцией. Вот и получается, даже в физическом мире убить Рыцаря Излома можно только неожиданным и летальным ударом или так, чтобы он вообще не понял, что его убивают. Раны, даже смертельные для человека, но не приведшие к мгновенной смерти, стоит провести изменение, тут же пропадают. Впрочем, это касается также вирусов и вообще любых болезней.
И тем не менее, пока я человек, а не проекция, я уязвим. По этой причине мне совершенно не хочется, чтобы кто-то даже мельком заподозрил во мне-Изао Рыцаря Излома.
Точнее, я уязвим и в состоянии проекции, но только для других рейгов или для тварей Прорыва. Правда, последнее воспринимается мной как само собой разумеющееся, потому как защита мира от этой угрозы – предназначение Рыцарей.
Сделав пару вдохов, я вновь скользнул в мир теней и смыслов, став проекцией. Если точнее, следуя официальной трактовке – проекцией внутреннего духовного воина Излома на окружающую реальность, как говорят клерикалы. По мне это слишком сложно – проекция и проекция.
Перед тем как приступить к основным упражнениям, запланированным на сегодня, размялся, прыгая по потолочным балкам и проводам. С каждым разом у меня это получается всё лучше и лучше. И даже привнесённый из прошлой жизни страх высоты проявляется всё реже, что не может не радовать. Получив заряд бодрости и хорошего настроения от прыжков под самым потолком, по ощущениям, напоминающим в чём-то полет, спрыгнул на пол и после непродолжительных сомнений коснулся рукой фанерного листа.
Прикоснувшись, немного надавил. Чувство, будто погружаю руку в кисель, сопротивление есть, но оно легко преодолеваемо. Фанерный лист стоит вертикально, прислонённый к складскому стеллажу, достаточно большой, метра два на три, не ограничиваясь ладонью, зажмурившись, делаю шаг вперёд. В отличие от прыжков, прохождение сквозь предметы физического мира – занятие вовсе не из приятных. Нет, никакими болевыми спазмами этот процесс не сопровождается, но вот по ощущениям – то ещё «удовольствие». Мне ещё повезло, из-за того, что у меня полторы души, мне это даётся не в пример легче, чем остальным. Половинка духа Изао, что досталась мне в наследство, составляет внешний слой моей проекции, создавая своеобразную плёнку, которая и позволяет мне не только проходить через объекты легче и в разы быстрее, чем местным, но и наделяет ещё парой особенностей, недоступных другим рейгам. К примеру, у меня два меча, а у всех один – неплохой бонус. Хотя то, что второй клинок – это вакидзаси, как по мне, ущербное во многом оружие, особенно в паре к основной тяжёлой шпаге, радует меня уже меньше. Почему ущербное? Да потому, что нет нормальной защиты кисти, и этот короткий клинок имеет намного меньше опций в парировании, чем привычная и так любимая мной испанская дага. И тем не менее, даже с этим недостатком наличие второго оружия, пусть и вакидзаси, – это определённо огромный плюс. К тому же этот меч ненамного длиннее даги, и я понемногу переучиваюсь, хотя и идёт этот процесс не так легко, как хотелось бы. Но идёт, и это радует, с учётом того, что мои таланты в фехтовании на порядок меньше, чем у теперь бывшей жены. Вот для кого смена клинка не стала бы проблемой, так это для неё. Только вот я не она, и мне трудно.