– Осознал, Трофим Павлович, – сказал я.
– Вот и хорошо. А раз осознал, – он взял чашку с остывшим чаем и пересел за свой стол, – перейдем к тем нашим делам, которыми нас и поставили заниматься. Кого ты думаешь поставить на отдел?
***
Отдел, который сейчас состоял из трех человек – правда, третьего можно было называть полноценным сотрудником «пятки» лишь с большой долей условности, хотя потенциал у молодого Макухина имелся – совсем не требовал начальника. Капитан Сухонин вполне справлялся с управлением самого себя и двоих не слишком опытных подчиненных, и я надеялся, что он продолжит прикладывать усилия для сохранения существующего статус кво. Но у полковника были какие-то свои соображения, чтобы поднимать этот вопрос именно сейчас, к тому же ответ мы знали оба, но озвучивать его выпало мне.
– Сухонин пока выглядит самой очевидной кандидатурой, – сказал я задумчиво, словно прямо сейчас прикидывал возможные варианты. – Опыт есть и не только в госбезопасности, а если авторитет сумеет заработать у тех, кого мы подберем в отдел... Но, думаю, это стоит решать уже летом.
– Почему летом?
Потому что я успею смотаться в Харьков и поговорить с бывшим начальником отдела.
– Как раз прибудут первые новобранцы, и можно будет посмотреть, как Сухонин с ними работает, – терпеливо объяснил я. – Пока я даже не успел понять, как он с старшим лейтенантом Макухиным обращается, одни поездки и подготовка к смотру... Лейтенант Буряк не показатель, она изначально себя видит только подчиненной, а как тут было раньше, я не знаю.
И выжидающе посмотрел на полковника.
– Как-как... обычно было, – проворчал он, не клюнув на мою наживку. – Не вникал я в дела твоей «пятки», Женька ею занимался, да и потом не до неё было...
Женька – это, конечно, Евгений Воронов, тот самый майор, спасавший задницу Чепака от многих неприятностей и умерший на боевом посту.
– Вот видите, Трофим Павлович, а сейчас вы требуете решить, кто из сотрудников управления достоин занять должность, хотя я здесь провел всего лишь два месяца.
Ещё мне приходилось учитывать вероятность того, что Чепак по какой-то причине будет противодействовать любым моим планам. В том числе и планам назначить начальником пятого отдела капитана Сухонина – я, конечно, тянул время, но мысленно уже был готов сделать представление, поскольку иметь в ближайшие годы на этой должности лично благодарного тебе человека, который ещё и обладает правильными взглядами на тотальную украинизацию, дорого стоит. Но с Чепака станется подставить Сухонину подножку – просто из чувства противоречия, – и навсегда испортить карьеру этому хорошему, в принципе, человеку.
– Ладно, пусть так будет... – он вильнул взглядом, правда, выглядел при этом не очень довольным.
– Трофим Павлович, а что за спешка? – поинтересовался я. – Почему вы хотите уже сейчас назначить начальника отдела?
Он помолчал. Я видел, что он колеблется, но потом всё-таки решился.
– Потому, Виктор, что мне осталось куковать на этом посту месяц, – сказал он. – С первого июня меня переводят в управление по Украине, а у вас тут будет новый начальник, которому я хотел бы передать дела так, чтобы никто не подкопался.
Я мысленно порадовался за Чепака – его мечта о Киеве всё-таки сбылась.
– Думаю, ваш сменщик не обидится, если эту проблему вы оставите ему, – к тому же она будет меньшей из тех проблем, которые он получит после переезда в Сумы. – Там уже и отдел будет почти укомплектован, может, даже вы успеете утвердить. Месяц – большой срок.
– Да, большой, – согласился он. – Не то, что в прошлый раз...
Ага, помню – прямо из управления, в чем был. Впрочем, теперь он точно получит генеральские погоны. И, может, не забудет, кто ему помог их получить. Я почему-то был уверен, что решение в Киеве приняли после того смотра, а Семичастного с комиссией гоняли, чтобы на месте посмотрел, чья недоработка привела к смерти подозреваемого. Но бывший председатель КГБ СССР, видимо, доложил всё в нужном для Чепака ключе.