– Трофим Павлович, – я решил бить первым. – Кто такой Иван Макухин? Завотделом науки и учебных заведений. Он сегодня упорно пытался установить со мной контакт.
Чепак поднял на меня тяжелый взгляд, и я понял, каким будет ответ, ещё до того, как услышал его.
– Никто, – проговорил полковник. – Не трать на него время. Ты же про это хотел спросить?
– Если вы прикажете, Трофим Павлович, то не буду тратить, – ответил я. – Но мне интересно, что он за человек.
***
Некоторое время мы играли в гляделки, и я, кажется, победил – Чепак первым отвел взгляд. Но я не был рад своей победе. Было бы много проще, если бы на мой вопрос полковник дал четкий и ясный ответ.
– Приказ ему... – он разлил коньяк и поднял свою рюмку. – Ты, Виктор, кажется, ждешь, что я тебя тут за ручку водить буду? Не будет этого. Ты уже взрослый, так что и думай сам – стоит тебе тратить время на этого Ивана Макухина. Могу только посоветовать – не стоит. А дальше ты уж сам. Прислушаешься к моему совету – хорошо, не прислушаешься – тоже хорошо, пусть и не так, как в первом случае. Шишек, может, набьешь нужных и в нужном месте – всё наука тебе будет, пригодится потом. Ты лучше скажи, почему тебя из Москвы выгнали?
Отвечать на этот вопрос мне не хотелось, и я совершенно бесхитростно дал себе немного времени на раздумья – тоже поднял рюмку и сделал приглашающий жест. Чепак не подвел, хотя я видел, что обмануть его у меня не получилось. Но я и не надеялся на такое.
– Думаю, что там была совокупность причин, – медленно произнес я. – Я предложил руководству немного доработать наши законы, чтобы лучше бороться с диссидентскими элементами. Предложение было одобрено, но не принято...
– Вот как... – протянул Чепак и наконец закусил – почему-то сыром. – А ещё?
– Почему вы решили, что было «ещё»?
– Опыт, – коротко ответил он. – Пока что то, что ты натворил, на ссылку не тянет. Или ты чего-то не договариваешь.
– Не договариваю, – согласился я. – Но про остальное, извините, не могу говорить открыто, Трофим Павлович.
– А, даже так... Ну ладно, что ж с тобой поделать, не можешь – значит, не можешь. Но я понял. Это твоё предложение – его можно применить у нас?
На эту тему я думал, и думал много, но советская власть была устроена очень консервативно. Чтобы продвинуть мою идею с иноагентами хотя бы на уровне области, нужна была поддержка от обкома, а те без согласования с Киевом в туалет боятся сходить. В Киеве же моё предложение тоже сами принимать не будут, отправят на утверждение в Москву, а там мне уже отказали – и таким нехитрым образом круг замкнется, а я останусь ни с чем. К тому же я пока не видел достойных иноагентства субъектов в подведомственном хозяйстве. Возможно, таковые имелись в Киеве, но мне на республиканский уровень пока что выходить было не с чем, да и не будет там никто меня слушать, потому что человек я новый и временный, уеду, а оставленные мною заботы лягут на аборигенов, которым это совсем не нужно.
– Пока нет... – я помотал головой. – Слишком много согласовывать надо, лучше, если это будут сверху продвигать. А заходить сбоку – долго и бессмысленно. Но кой-какие наметки есть, их, думаю, можно и без обкома провести. Могу подготовить рапорт.
– А подготовь, подготовь, хуже не будет, – внезапно согласился Чепак. – Что касается Макухина – как я и сказал. Можешь заниматься им, но сам, понимаешь?
– Понимаю.
Всё действительно было понятно – официально Чепак никакого отношения к этому делу иметь не собирался. Ни разрешать, ни запрещать он не будет. Но я фактически превращался в частного детектива, который не сможет привлекать никаких сотрудников управления, даже по дружбе или за какие-то услуги. Многого я с таким подходом не нарасследую, а вот обжечься могу очень сильно – если вспоминать про тот самый запрет на разработку партактива, который сохранился с хрущевских времен. В принципе, своим советом полковник давал мне возможность отступить, сохранив лицо – мол, я не сам отказался, а послушался старого и опытного коллегу и начальника. А официально – официально ничего не было.