В этот момент зазвонил телефон, и Нил снова вынужден был оставить рукопись. То, что ему сообщили, совсем выбило парня из колеи. Снова Нила захлестнуло делами, как океанской волной. Когда он вернулся к рецензии в третий раз, то вспомнил, о чем его просил главный, однако времени оставалось в обрез, поэтому читать весь свой текст он не стал, пробежал глазами несколько первых строчек и написал окончание:
«Дочитав очередную книгу N., я вновь убеждаюсь, что литература в России есть, преждевременно справлять панихиду. Те читатели, которые открыли для себя тексты современных авторов, ярчайшим из которых является N., пропитались их новой искренностью, их живым языком, вникли в сложные перипетии судьбы героев, уже никогда не скажут «мне это неинтересно», поскольку в этих романах сама жизнь, ее неприкрытость, неприукрашенность.
В заключение скажу лишь, что, по моему субъективному мнению, все (или почти все) тексты N. войдут в сокровищницу мировой литературы, станут символом нашего сложного, неоднозначного времени. Эстетика автора нова и не всегда определяется лингвистической роскошью, однако важнее смелость авторского замысла, верность себе, разговорное, доходчивое слово, исходящее из его уст».
Нил дописал текст, кое-что подправил в самом начале, скопировал рецензию на дискету. Лег спать.