Выбрать главу

Образование было тем орудием, при помощи которого древняя религия поддерживала свою политику. Никто не мог добиться руководящего положения или авторитета, не пройдя институтов духовного образования. Образованные и культурные люди, безусловно, правят более компетентно и цивилизованно, чем необразованные. Ни один человек, не почитавший богов, не преклонявшийся перед жизнью и не понимавший природу, не мог достичь положения, позволявшего ему оказывать влияние на судьбы других людей.

Многие правители древности были безнравственными людьми, и тираны часто узурпировали троны безвольных, но это не оказывало слишком сильного влияния на целостность большей части человечества до тех пор, пока в политике империй не возобладал материализм. Привязанность к материальному служит источником путаницы, разногласий и вражды, и эта привязанность возросла до такой степени, что узурпация уничтожила власть религиозных иерархий в государстве.

К концу третьего века христианской эры великие метафизические институты классической древности уже почти полностью исчезли в европейской цивилизации. Извращенная теология, утерявшая ключи к своим собственным тайнам, объединила усилия с продажной политической структурой, чтобы поработить умы и тела народов и классов. За исключением небольших групп сравнительно изолированных мыслителей, западная цивилизация не имела надлежащей мистической традиции на протяжении примерно шестнадцати веков. За все эти столетия теологической и политической коррупции религия выродилась из духовной силы в церковный фанатизм. В мрачное средневековье теологическую историю составляют главным образом преобразования и расследования, а в нынешние времена она появляется на свет как цикл протестов совести. Конечно же, шестнадцать веков теологической коррупции едва ли могли закончиться чем-нибудь иным, кроме агностицизма и атеизма. В конце концов, мыслящая часть человечества отвергла единственного Бога, которого шала, и принялась интерпретировать Вселенную с механистической точки зрения.

Девятнадцатый век пожинал плоды. Наука ниспровергала догмы церкви и, победоносно выйдя из двухсотлетних спекуляций, взяла на себя роль патриарха, обещая привести сбитое с толку человечество и землю обетованную.

Отцы науки отличались от своих современных представителей одной характерной особенностью. Они были большей частью религиозными людьми, восстававшими не против религии как духовной необходимости, а против теологии как материального ограничения. Наука вообще играет чрезвычайно интересную роль, которую обычно недооценивают. Ведь именно благодаря науке мистериальные учения вернулись в Европу и Америку.

Первопроходцы науки, освободив умы от кабалы церковной власти, были вольны свободно исследовать не только чудеса Вселенной, но и воззрения и верования других мыслителей иных времен и религий. С религиозной точки зрения язычник был еретиком, а на науку теологические высказывания не производили никакого впечатления. В результате в сознании расы были восстановлены такие имена, как Платон, Аристотель и Евклид, Коперник и Галилей, Ньютон и Кеплер, Бэкон и Декарт; все они признавали, что многим обязаны древним. Да и невозможно было долго изучать науки древнего мира и не ознакомиться с древними философскими системами. Наука и философия должны процветать одновременно, поскольку невозможно быть глубоко сведущим в одной, не разбираясь так же глубоко в другой. Географы оглядывались на Птолемея, историки чтили Геродота, медицина выражала признание Гиппократу, философия воздавала должное Платону, а естествознание определенно принимало аристотелевский характер.

В семнадцатом и восемнадцатом веках ум ученого отличался живостью и жаждал знаний. Интеллект, долгое время пребывающий в рабстве у слепой веры и несокрушимых догм, наслаждался ощущением свободы. Начались жадные поиски всяческого знания. Миряне не были одиноки в своем стремлении учиться. Сама церковь стала более расторопной. Вначале науку терпели, затем признали. Теология не сознавала, что научный подход, в конце концов, неизбежно приведет к полному краху деспотичных ортодоксальных догматов.

В самой церкви появились такие люди, как Кирхер, Меланхтон,[30] Роджер Бэкон и Раймунд Луллий.[31] В этих людях истинное благочестие сочеталось с пытливым умом. Человек не может избежать изменяющего его влияния его собственного мышления. Невозможно изучать возвышенные материи и при этом хоть немного не развиться. Невежество было причудой средних веков. Ученость стала манией более просвещенного времени. Веками умение читать и писать считалось несовместимым с утонченностью, и монархи как от чумы бежали от образования. К концу восемнадцатого века самые аристократические семейства имели частные музеи и библиотеки, и дворянин, не нанимавший хранителя для своей коллекции, оказывался вырванным из своей среды.

Еще в начале семнадцатого века мистические воз-фения древних народов снискали всеобщее расположение. Появилось несколько сект, носивших по существу языческий характер. Возродилось искусство магии, и к египетскому мистицизму и теургическому искусству неоплатоников стали относиться все более и более благосклонно. Теология бушевала и клеймила еретические секты, загоняя их в подполье, где они продолжали процветать на обочине респектабельного общества.

В течение семнадцатого и восемнадцатого столетий многие более древние школы мистической традиции вернулись к жизни в виде независимых движений. Быстро множились странные обряды и курьезные ритуалы. В Европе разгорались метафизические спекуляции. Несколько блестящих ученых пытались реставрировать мистериальные системы индусов, египтян, персов и греков. Некоторые результаты этих попыток оказывались чрезвычайно полезными, другие же — совершенно нелепыми. Однако в девятнадцатом веке эти группы обнаружили стремление перейти к более консервативной модели, сохранявшей лучшее из древних понятий и символов, но с новым акцентом на основных нормах нравственного поведения, всеобщего образования и правах и обязанностях людей при демократической форме правления.

Теперь люди испытывали чувство свободы и равенства, и их первым побуждением было сравняться с сильными мира сего и богачами. Стремление к власти и преуспеванию превратилось в подкрепляющий стимул. Непонятное забывалось, использовалось очевидное, и европейская и американская цивилизации всерьез принялись за развитие инстинкта соревнования.

В том же самом веке наука расширяла свой кругозор. Ученые начали считать себя отдельным сословием. К середине девятнадцатого века почти все отрасли науки страдали комплексом непогрешимости. На взгляд ученого, уверенного в собственной мудрости, все, что не было наукой, составляло суеверие. И мистицизм, и ортодоксальная церковь вызывали общее неодобрение людей с научным складом ума. Агностицизм стал новым пунктиком. К сожалению, причуды образованных превращались в законы для неразумных. Вся раса гордилась своим неверием. Наука видела в себе духа-освободителя. Она решила спасти человечество от всех напастей, которые несут с собой верования, хорошие или дурные, и утвердить его (человечество) на прочном фундаменте скептицизма.

Дарвин и Гексли[32] были полубогами новой эпохи, и их напыщенные высказывания вообще обо всем стали евангелием пролетариата. К этому времени наука смотрела на авторитетные источники древности как на бедного родственника и исключила выдающиеся древние умы из своего почетного списка. Наука, подобно человеку, выбившемуся из низов, начала стыдиться своего происхождения.

Но крайние взгляды часто бывает неудобно превращать в норму жизни. Вскоре стало очевидным, что материализм в качестве социальной программы ненадежен. Атеисту, как правило, трудно ладить с самим собой и еще труднее — с собратьями-атеистами. Отбросьте идеалы и принципы — и не останется ничего, кроме извлечения выгоды или, по крайней мере, определенного стремления к этому. Еще до середины девятнадцатого века свойственное человеку чувство пропорции позволило восстановить мистику в ее правах. Оккультизм вернулся в единственно возможной в тех обстоятельствах форме — в форме спиритуализма. Для самодовольного материалиста, кичившегося своим неверием, парапсихические явления определенно были бельмом на глазу. Спиритуализм наносил удар по самой неразрешимой для теории реализма проблеме — непрерывности сознания после смерти. Спиритуализм тотчас же внес сумятицу в стройные ряды науки, и это единственная отрасль оккультизма, к которой присоединилось так много выдающихся ученых. К тому же в основе спиритуализма лежало правило, что все человеческие существа, обладающие нормальным складом ума, желают быть верующими. Необходимо проводить четкое различие между спиритуализмом как философской посылкой и спиритизмом[33] как занятием группы людей, сидящих вместе с медиумом в темноте и ожидающих, чтобы стол начал качаться. Спиритуализм как философское учение представляет собой доказательство продолжения существования сознания после смерти. Эта идея, конечно, вызвала всеобщее неодобрение и подверглась преследованиям материалистов с одной стороны и теологов — с другой. Но факты сильнее доводов, и спиритуализму, хотя и пережившему достаточно сильные потрясения на tape своего существования, удалось выжить. Это был «первый забитый клин», и в сознание масс снова хлынули потоком оккультные доктрины.

вернуться

30

Меланхтон Филипп, настоящая фамилия Швар-церд (1497–1560) — немецкий теолог и педагог эпохи Реформации. В качестве основателя протестантской неосхоластики сохранял известное влияние вплоть до XVIII в., особенно благодаря своему учению о праве и государстве.

вернуться

31

Луллий Раймонд (1235–1315) — испанский поэт, теолог, философ. После светской жизни занялся миссионерством среди мусульман; был одним из первых зачинателей научной ориенталистики.

вернуться

32

Гексли Томас Генри (1825–1895) — английский естествоиспытатель и философ. Находился под впечатлением учения Дарвина, которое горячо защищал, был эволюционистом и агностиком.

Как утверждает Е.П.Блаватская в «Теософском словаре»: «Теургия(греч.) — связь и средство привлечения к Земле планетарных духов и ангелов — богов Света. Только знание внутреннего значения их иерархий и чистота жизни мага может привести к приобретению сил, необходимых для приобщения к ним…Распространено представление, что теурги творили чудеса с помощью сверхъестественных сил, но этого никогда не было».

вернуться

33

Спиритизм — в английском языке слово spiritualism имеет два значения: философский спиритуализм и второе — спиритизм