"Кружит Земля, как в детстве карусель, А над Землёй кружат ветра потерь. Ветра потерь, разлук, обид и зла, Им нет числа".
Даже без гитары бард оставалась бардом, и её негромкий, но невообразимо гипнотизирующий голос, проникал в сердца слушателей.
"Но есть на свете ветер перемен, Он прилетит, прогнав ветра измен, Развеет он, когда придёт пора Ветра разлук, обид ветра".
Когда ветер унёс её последние слова, в воздухе ещё долго висела тишина. Торговец тканями, что до этого абсолютно молча курил трубку, стал медленно хлопать в ладоши. К нему, будто очнувшись ото сна, присоединились и остальные. Давид мотнул головой: нет, всё же менестрель - это не работа, это состояние души. В любой жизненной ситуации такие, как она, найдут песнь, отыщут нужные слова. Они - украшение жизни. Подул холодный порывистый осенний ветер, и небо заволокло серыми, будто пыль, облаками. Деревья тревожно загудели. Заморосил мелкий противный дождь, и все разговоры сами собой утихли. Давид тяжело вздохнул: «Интересно, как в этом году будет проходить фестиваль трёх Лун - Праксифеи-то теперь нет. Да и будет ли он вообще. В этом году погода испортилась рано. Слишком рано. М-да, если и наступил ветер перемен, то не сулит он ничего хорошего...»
23. В звоне карнавала
Истгард утопал в дожде. Яростный ветер гнал по серому, будто половая тряпка, небу такие же серые и рваные облака. Торговые корабли, что не успели снять паруса, быстро заплывали под гротообразные стены порта, и город, словно большая тропическая черепаха, разинувшая пасть и пожирающая мелкую рыбешку, укрывал их в своём чреве. Люди спешно шагали по извилистым улицам, пересекая мосты и проклиная этот злополучный ливень. Подготовка к ярмарке замедлилась и только чародеи, что едва могли отвести многочисленные потоки воды, которые бежали с крыш и превращали центральную площадь в не пойми что, спасали ситуацию. Все были озлобленны: рабочие, которые должны были возвести помосты для представлений; торговцы, которые прибыли раньше других и не могли поставить свои палатки и шатры из-за мерзкой погоды; маги, которым приходилось тратить свою силу на борьбу со стихией. Хотя были и те, кто радовался такой погоде: таверны и пабы ломились от посетителей, что желали укрыться от осенней мерзлоты в шумной компании. Горячий грог дарил веселье и прогонял дождливую сырость из людских сердец. Но были и те, кому и пить не надо, чтобы забыть про печаль. Для них будто и нет плохой погоды, такие всегда найдут повод ля веселья. Дети радостно прыгали по лужам и мало обращали внимания на проблемы взрослых. Кристин глубоко вдохнула сырой воздух и облокотилась на мокрые перила моста. Да, это, конечно, не красавец Петербург, но и не тот средневековый город, который она ожидала увидеть. Бесчисленные речные каналы, мосты тут и там, высоченные акведуки над головой, кружевные, но острые крыши башенок, похожие на солнечные зонтики. Девушка смахнула с лица капли дождя и недовольно фыркнула. Сейчас ей очень сильно не хватало зонта. Любого. Строгого бордового типа трости, складного в мелкий красный цветочек, длинного чёрного с декоративной ручкой в виде приклада ружья... Последний, её любимый, остался там, в ином мире. Конечно, у Крис была возможность без проблем создать сей предмет, но Леирас строго запретил ей необдуманно применять силу и пользоваться её результатами. Ведь даже такая простая и обыденная вещь для Кристин как дождевой зонтик, здесь считалась редкостью и предметом роскоши. Его могли себе позволить только богачи. В качестве символа власти, инсигнии, зонт использовался во многих странах. Девушке не хотелось привлекать к себе лишнее внимание, так что дождь приходилось терпеть так. Почему же она не пережидала дождь в помещении? Может, у неё не было денег, чтобы снять комнату? Отнюдь, место для ночлега было и даже очень неплохое. Мягкая постель, ужин и обед в таверне, ещё и небольшая подработка там же - девушка иногда пела песни под гитару и своей игрой поддерживала весёлую атмосферу в заведении. Но бесконечный шум, пьяные посетители, их крики, духота - всё это давило на Кристин, и она чувствовала себя словно птица в клетке. Хотелось вырваться на волю, вдохнуть полной грудью и улететь куда-то далеко. Но девушка не могла убежать далеко. При всей своей серости, Истгард манил Кристин, и ей нравилось прогуливаться по его улицам, когда все нормальные люди из дома носу не кажут. Хотелось любоваться красотой города, но ливень шёл беспрерывно и в ближайшие дни не собирался заканчиваться. Приходилось выбирать, что ей важнее: тепло и сухость, либо свежий воздух и спокойствие. Так она и металась между двумя крайностями: до хрипоты голоса петь баллады в гостинице, а затем, когда солнце едва загорается над горизонтом, выбегать на туманную улицу и, как тень, скользить с потоками ветра до набережной и оттуда ввысь до центра города, замирать в предвкушении на краю площади, смотря на незаконченные помосты, и ждать праздника. Хотелось накричать на облака, прогнать их прочь, но даже обладая Силой, девушка не хотела спорить с природой.