Через несколько дней корабль проходил мимо Крита, [171] а запасы питьевой воды и хлеба на нем кончились. Сам Петр в пище не нуждался, ибо решил с самого начала смирять плоть согласно обету. Он проводил целые дни без пищи: лишь поздним вечером он съедал [всего] только унцию [172] хлеба, а [воду] пил из моря, и то весьма умеренно. А [корабельщики] нуждались в съестных припасах и решили зайти в гавань, чтобы, ступив [на берег], вдоволь запастись ячменной крупой и питьевой водой. Так они и поступили, тем более что один из жителей острова был в большой дружбе с кормчим и жил [в деревне] неподалеку от гавани; и тот, сойдя [с корабля], пошел к нему. И видит он неожиданное [зрелище]: [его] друг прикован [болезнью] к постели, а его супруга и дети не сидят рядом с ним, дабы посильно принести облегчение страдающему, но сами борются с жестокой болезнью и уже находятся на грани ужасной смерти. [Кормчий] же вспомнил [аскетический] образ жизни Петра: ибо видно было, что Петр велик в стяжании такой добродетели, которая присуща немногим людям. Он сказал болящему: «Любезный друг, у меня найдется лекарство от [недуга], терзающего тебя и твою семью», — и тотчас же покинул дом. Со всей возможной быстротой [173] тот человек бежит назад на корабль и молит Петра последовать за ним и ради Христа выслушать его просьбу; Петр же сразу ему подчиняется, ибо несомненно, его мысленно побуждал к этому Сам Бог.
§ 14
Ἐπὶ τὴν ὑπ’ ἀρρωστίας τοιγαροῦν ἀνατετραμμένην [174] ἐκείνην ἀφικνεῖται οἰκίαν καὶ θᾶττον ἢ λόγος ἀνεγείρει ταύτην καὶ ἐπιρρώννυσιν. Ὡς γὰρ μόνον εἰς θέαν ἠλθε τοῦ θαυμασίου τοῦδε πατρός, ὁ βαρεία νόσῳ κατεσχημένος ἐκεῖνος, ράων τε ἠν καὶ ἀνέφερε καὶ ἀνίστατο καὶ τοῖς ποσὶ προσπίπτων τοῦ τεθεραπευκότος ἐρρωμένος ἐτύγχανεν· εἱθ’ οὕτω ταχύς ἐκεῖθεν διαναστάς, ἐπὶ τούς παῖδάς τε καὶ τὴν σύζυγον διεκίνει τὸν Πέτρον καὶ τὴν ὑγίειαν [175] ὥσπερ αὐτόχρημα ταῖν χεροῖν φέρων πᾶσι δαψιλῶς ἔνεμεν. Ἐκ τοῦ εὐθέος καὶ γὰρ ἅπαντες ἐξάντεις τῆς νόσου καὶ [176] τῶν συνεχόντων δεινῶν κρείττονες ἀνηγείροντο καὶ οὐχ ὅ τι δράσειαν εἱχον, οὐχ ὅ τι λέξειαν [177] Πέτρῳ πρὸς τὸ τῆς εὐεργεσίας ἀποχρῶν μέγεθος· ὃν δή καὶ τὸ λίαν ἀφιλότιμον πρὸς τὴν ἐπάνοδον ἤπειγε, πρὸς τὸν ὑπ’ ἐκείνων κρότον ἀνεπίστροφον παντάπασιν ὄντα καὶ πρὸς θεόν ἀναφέροντα τὴν τῶν γενομένων αἰτίαν· ῷ δή καὶ χρήματα τούτων [178] προσενεγκόντων μετὰ τὴν πρὸς ναῦν ἐπανάλυσιν αὐτός οὐ προσήκατο, μὴ δεῖν [179] αὐτοῖς λέγων ὑπέρ τῶν ὑπό [180] θεοῦ τούτοις ἀγαθῶν ὑπηργμένων ἀνθρώπῳ τὴν χάριν ὁμολογεῖν, ἀλλ’ ἐκείνῳ διά καθαροῦ τε βίου καὶ σώφρονος καὶ τρόπων προσανέχειν ἐλευθερίων καὶ κατά θεόν ζῆν, μηδέν ὑπερορῶντας τῶν αὐτοῦ θελημάτων, μηδέ τῶν ἀπαρεσκόντων ὅλως ἐκείνῳ ποτέ γινομένους· οὕτω γὰρ ὑμεῖς, φησίν, οὐδέ ἰατρείας ἔτι σύν θεῶ δεήσεσθε ἅτε [181] τὴν ἀρχήν μηδέ νόσῳ περιπεσόντες.
И вот приходит Петр к той пораженной недугом семье, поднимает всю ее с одра болезни быстрее, чем может выразить слово, и придает ей силы. Ибо [хозяин дома] почувствовал облегчение от одного лишь лицезрения дивного отца: [он] пришел в себя и встал [с ложа], а когда припал к ногам исцелившего [его], тотчас стал совершенно здоровым. Затем, поднявшись [с колен], он молит Петра поспешить к его детям и супруге, тот же, словно в самом деле поднося здоровье в руках, щедро одарил им каждого. И в тот же миг все они поднялись [с одра болезни], невредимые от недуга, и разорвав [путы] страданий, не знали, что бы сделать или сказать Петру, что соответствовало бы величию его благодеяния. Он же, будучи лишен всякого честолюбия, оставался вовсе безучастным к шуму их похвал, ибо возводил причину случившегося к Богу, [182] и поспешил в обратный путь. Когда после его возвращения на корабль они принесли ему деньги, [Петр] не принял [их], говоря, что за те милости, что сотворил им Господь, не должно благодарить человека, но только Его [Самого благодарить] чистой и целомудренной жизнью, удалением от вольных обычаев и житием по Богу, никогда не пренебрегая Его заповедями и не совершая неугодного Ему. [На прощание] Петр сказал: «Ибо [исполняя это и пребывая] с Господом, вы таким образом не будете больше нуждаться во врачевании, ведь заведомо будете не подвержены болезни». [183]
171
Палама продолжает свою «критскую тему», восходящую, возможно, к какому-то преданию этого острова.