«Гном» шутил, но от его шуток было невесело. Один из арестантов — парень в разноцветном трико случайно или спросонок, шагнул мимо границы, и сразу же в живот и в грудь ему впилось несколько арбалетных болтов…
— Всем стоять! — выкрикнул крепыш. — Оттащите мясо!
Мы замерли, боясь пошевелиться. Охрана насторожилась, собачки напряглись. Двое охранников захватили труп крючьями, быстро оттащили его в сторону, и выход арестантов возобновился.
Когда все вышли, в сарай заскочило несколько псарей и пара охранников. Видимо, для проверки — не спрятался ли кто-нибудь.
— Вот, нашли, — доложили охранники, вытаскивая наружу связанного кузнеца.
— Че это? Нут-ко, кляп-то выньте, — приказал «гном».
Эрхард, освобожденный от кляпа, завыл и принялся кататься по земле.
— Тронулся, — уверенно сказал «гном». — Рановато, правда… Нут-ко, поди сюда, — подозвал он алебардщиков. — Долбани-ка его по башке, чтобы не мучился. Хотя, может, и подождать? — спросил «гном» сам себя и сам же ответил: — Ладно, пусть поживет пока. Тащите-ка обратно, где взяли. Может, оклемается. Старички, — крикнул «гном» тем, кто попал сюда раньше нас, — стройтесь да в рудничок шагайте, неча вам тут уши вялить, работать надо, хлебушек отрабатывать. Шагайте-шагайте, детушки неразумные… Ну, в ногу, ать-два…
Старожилы привычно двинулись в забой, а нас вывели во двор и расставили в две шеренги. Сзади встали арбалетчики, а между нами псари с собачками.
Коротышка, выйдя вперед, начал речь, прохаживаясь вдоль строя:
— Я обер-берг-мастер Торман, — представился «гном». — Что означает — старший горный мастер! Для вас, ребятки, — господин обер-берг-мастер! Властью, дарованной графом Фликом, я могу вас казнить и миловать. Сегодня вы получите пайку бесплатно! Но это первый и единственный раз, чтобы вы, детушки, ноги не протянули. Впредь, чтобы получать дневной паек, каждый из вас должен добыть одну либру[1] серебра в дюжину дней. Или, если проще — одну унцию в день. Но! — глубокомысленно поднял он палец. — За пустую породу вы не получите ни хрена! Каждый, кто добудет столько руды, что его хватит на выплавку чистого серебра, равного вам по весу, будет отпущен на волю. Поняли?
Я мысленно произвел расчеты и содрогнулся. Если предположить, что каждый день буду добывать одну унцию, за год это будет… ну да, триста шестьдесят пять унций и будет. А если вешу я около двухсот семидесяти либр… ладно, теперь уже меньше, то все равно мне придется провести в этом руднике не менее… восьми лет. А то и девять…
Флик, сволочь титулованная, знал, что делал. Даже если он действительно заплатил за меня сто талеров, что составляет сто унций, расходы окупятся быстро. Ну добавим еще мое содержание, расходы на охрану и собачек. Все равно — выгодно!
Украдкой я глянул на физиономии собратьев по несчастью. Судя по сморщенным лбам, они также пытались произвести расчеты. У кого-то получилось, а у кого-то — не очень. Но главное уяснили — добывать руду придется долго! Возможно, кое-кто еще не понял разницы между «рудой» и «чистым серебром». Серебряной руды можно набрать много. Но вот сколько из нее выйдет серебра — это вопрос! Да и кто, кроме обер-мастера, сможет проверить — сколько же драгоценного металла удалось выплавить? А через восемь — десять лет потерявшего все силы каторжника можно смело выпускать на свободу. Это обойдется дешевле, чем похороны. Хотя какие расходы при похоронах каторжников — одна большая яма, которую можно заполнять и заполнять…
Обер-берг-мастер, насмешливо наблюдая за нашими вытянувшимися лицами, утешил:
— Бывает, что в старых отвалах хорошее серебро встречается. Был случай, — назидательно изрек он, закатывая глаза в сладостном воспоминании, — когда два колодника отыскали такой самородок, — развел «гном» руками и сладострастно причмокнул, — что их сразу же отпустили.
Внимательно осматривая каждого из нас, Торман углядел мои кандалы.
— Особо опасный? — полюбопытствовал он у бригадира дорожной охраны. — Буйствовал?
— Не замечал, — честно ответил тот. — В дороге вел себя смирно, сам бежать не пытался и к побегу никого не подстрекал.
— А кандалы на кой? Если он руки стер, как работать станет?
— Продавец сказал, что может десяток голыми руками завалить, а с оружием — так и невесть сколько. Я перестраховаться решил.
— Правильно, что решил, — похвалил «гном». — А чего рожа разбита? Зачем били, если он кроткий, как барашек?
— Это не мы его… Тот, что спятил, — кивнул бригадир на сарай.