Самой короткой и трагической была жизнь младших сыновей Владимира Святославича Бориса и Глеба, погибших от рук убийц, подосланных Святополком, но память о них оказалась самой долгой и доброй. Их даже причислили к лику мучеников и святых. Образ этих святых среди русских христиан был, пожалуй, наиболее популярным после Богородицы и Николая Угодника, ибо приближался к образу самого Иисуса Христа, принесшего себя в жертву ради людей. Им посвящалось множество церквей и монастырей, строившихся на протяжении всего русского средневековья. С ними связан и особо чтимый праздник, приуроченный к началу весеннего сева. «Борис и Глеб — сей хлеб!» — говорили крестьяне. Если старшие сыновья Владимира, приняв крещение в отроческом возрасте, оставались все же в чем-то язычниками, ибо воспитывались на традициях своих великих предков, то Борис и Глеб получили воспитание в чисто христианском духе, многое впитав с молоком матери-христианки и ее духовников. Влияние на них отца было, по всей видимости, незначительным. Это подтверждается хотя бы тем, как легко они попались в ловушки Святополка и погибли, точно кроткие агнцы.
Наконец, в сыновьях Владимира Святославича числился еще один по имени Позвизд. Какова его судьба и кто его мать — неизвестно. Вероятно, он являлся самым старшим среди своих братьев и родился где-то в новгородских землях.
Из дочерей киевского князя мы знаем имена лишь двух — Предславы и Доброгневы. Первую постигла учесть ее матери — Рогнеды. К Предславе сватался польский король Болеслав, но ему отказали. Когда же он захватил с помощью Святополка Окаянного — своего зятя — Киев, то силой взял княгиню в наложницы. Изгнанный из города восставшими киевлянами, Болеслав бежал в свои земли, прихватив с собой Предславу и ее сестру Доброгневу. Об остальных дочерях Владимира нам ничего не известно, но их у него, по всей вероятности, было не меньше, чем сыновей.
Братоубийственная распря сыновей Владимира Святославича явилась прелюдией последующих феодальных междоусобиц и войн за захват верховной власти в Киевском государстве или в отдельных его землях. Неумолимо надвигавшуюся угрозу раздробления Руси на отдельные княжества, чреватого для государства и его народа неисчислимыми бедами, не могли отвратить потомки великого киевского князя — Ярослав Мудрый и Владимир Мономах, завещавшие своим сыновьям хранить единство и мир между собою. О том же печалились и авторы «Слова о погибели Русской земли» и «Слова о полку Игореве». Но такова уж природа классовой борьбы, в которой каждый отстаивает свой материальный интерес, свое непререкаемое право на власть, используя для этого любые способы и средства.
Кто же оказался у кормила власти в Киевской Руси после смерти Владимира? Продолжателем дела отца стал Ярослав Мудрый.
Нелегкой оказалась его ноша. Ему пришлось заново объединять русские земли под властью Киева и восстанавливать целостность Киевской Руси, которая была поставлена под угрозу в результате раздела территории между братьями. И надо отдать Ярославу должное как дальновидному политику, дипломату, законодателю и строителю. Он более ясно и четко, нежели отец, определил свое место и свою роль в государстве, настойчиво проводя в жизнь все, что наметил исполнить. И сделал немало.
В первую очередь позаботился о защите южных границ, возведя на Роси новые крепости, основал ряд городов в Нижнем и Среднем Поволжье и среди них Ярославль, построил укрепленные города в балтийском Поморье, в частности Юрьев (Дерпт), названный его христианским именем. Пекся об обороне червенских городов: в 1030 году организовал поход в польские земли для подавления восставших мозовшан, после чего переселил большое их число из пограничных с Польшей районов в южные пределы своего государства и тем самым надолго отбил охоту у «ляхских» королей «воевать русскую землю». При нем развернулось грандиозное строительство в новых и старых городах. В Киеве рядом с градом своего отца он возводит свой, превосходящий «отний» по площади и числу каменных и деревянных строений в несколько раз. Вокруг негр насыпает оборонительные валы и воздвигает детинец с Золотыми воротами — такими же, как и в Константинополе. Строит в невероятно короткий срок и свою Софию Киевскую, а несколько позже и Софию Новгородскую.
Государи Европы ищут мира с Ярославом, спешат с ним породниться. Император Константин IX Мономах выдает свою дочь за его младшего сына Всеволода, от которого и пошли русские князья-мономаховичи. Сам Ярослав был женат на дочери шведского короля Олафа — Ингигерде (Ирине). Сестра Доброгнева становится женой польского короля Казимира. Сестру Казимира — Гертруду-Олисаву выдают замуж за другого сына киевского князя — Изяслава.
Женами королей становятся и три дочери Ярослава. Красавица Елизавета после долгих домогательств со стороны норвежского принца Гаральда, пребывавшего некоторое время при княжеском дворе по возвращении со службы у византийского императора, соглашается в конце концов быть его женой. Горячую любовь к ней Гаральд воспел в своих песнях, которые норвежцы помнят и поныне. В 1066 году он погиб в битве с англичанами под Станфордбриджем, и Елизавета вышла замуж за датского короля Свена.
Наиболее примечательной оказалась судьба второй дочери Ярослава — Анны, выданной за французского короля Генриха I. После его ранней смерти в 1060 году она управляет Францией в качестве регентши при малолетнем сыне Филиппе. Являясь продолжательницей королевского рода Капетингов, Анна вошла в историю Франции под именем Анны-Руфы — Рыжеволосой. Сохранилась ее подпись на грамоте, адресованной Суассонскому аббатству — «Анна ръина» («Анна королева»).
Дальнейшая жизнь этой женщины полна романтических приключений. В нее страстно влюбился граф Рауль де Крепи де Валуа, который похитил ее, увез в свое родовое имение и женился на ней. Однако папа римский Александр II не только не утвердил брак, но и отлучил графа от церкви. После смерти Рауля в 1071 году Анна вернулась ко двору сына. Она похоронена неподалеку от Парижа в местечке Сенлис, в основанном ею монастыре святого Викентия.
Третью дочь Ярослава — Анастасию выдали за венгерского короля Андрея I. После его смерти в 1060 году и захвата венгерского трона Белой I Анастасия с детьми бежала к германскому императору и снова вернулась в Венгрию позже, когда ее сын Шаламон занял в 1063 году королевский трон.
Судьба семейства Ярослава в чем-то схожа с судьбой Владимирова семейства: из четырех сыновей лишь один Всеволод явился продолжателем княжеского рода Рюриковичей. Остальные же — Владимир, Изяслав и Святослав, хотя и правили попеременно в Киеве, не дали большого потомства. От Всеволода через его сына Владимира Мономаха и далее через сына Мономаха — Юрия Долгорукого продолжение рода шло вплоть до последнего сына Ивана Грозного — Федора Иоанновича. На нем генеалогическая нить оборвалась. Затем царствовали Борис Годунов и Василий Шуйский, а с окончанием периода, названного Смутным временем, временем самозванства, на царство боярами был избран Михаил Федорович Романов, к роду Рюриковичей не имевший отношения, хотя и находили какую-то связь через одну из жен Ивана Грозного.
После Владимира продолжатели рода Рюрика выстраиваются в следующем порядке (в скобках даны даты смерти):
ЯРОСЛАВ МУДРЫЙ (1054) — ВСЕВОЛОД ЯРОСЛАВИН (1093) — ВЛАДИМИР МОНОМАХ (1125) — ЮРИЙ ДОЛГОРУКИЙ (1195) — ВСЕВОЛОД БОЛЬШОЕ ГНЕЗДО (1212) — ЯРОСЛАВ (1246) — АЛЕКСАНДР НЕВСКИЙ (1263) — ДАНИИЛ (1328) — ИВАН I КАЛИТА (1341) — ИВАН II КРАСНЫЙ (1359) — ДМИТРИЙ ДОНСКОЙ (1389) — ВАСИЛИЙ 1 (1425) — ВАСИЛИЙ II ТЕМНЫЙ (1462) — ИВАН III (1505) — ВАСИЛИЙ III (1533) — ИВАН IV ГРОЗНЫЙ (1584) — ФЕДОР (1598).