Сам князь Игорь словами автора повести совершенно определенно заявляет: «Хощу бо, рече, копие приломити // конец поля Половецкого: // съ вами, русици хощу главу // свою приложити, а любо испити шоломом Дону». Понятно, что ни о каком завоевании «града Тмутаракана» он не помышляет. Однако Бояре Великого князя Киевского Святослава Всеволодовича при толковании его «мутного сна» настаивают именно на той целеустановке похода Игоря, что приведена в эпиграфе к настоящей главе нашего исследования. Спрашивается почему? Ведь совершенно очевидно, что теми силами и боевыми средствами, которыми располагал князь Игорь, задачу завоевания бывшего Тмутараканского княжества, которым владели предки «Ольгова гнезда», решить было невозможно. Для этого требовалось углубиться в половецкие владения («конец поля Половецкого»), неминуемо встретив сопротивление приазовских половецких племен, разгромить их, а затем штурмом взять укрепленный византийцами город. Неужели бояре этого не знали и докладывали Святославу надуманную ими версию о цели похода Игоря?
Что собой представлял этот город, расположенный на Таманском полуострове, на период Игорева похода в Половецкую степь? И почему автор повести неоднократно упоминает этот город, отрезанный на тот период от русских земель Половецким полем? Действительно, кроме выше приведенного фрагмента из речи бояр, Тмутаракань упоминается в «Слове» в следующих контекстах: «збися Дивъ, //кличетъ врѣху древа, // велитъ послушати земли незнаемѣ,// Влъзѣ, и Поморию, и Посулию, и Сурожу, и Корсуню, иТебѣ, Тмутараканскый бълванъ», где автор повести утверждает, что в самом начале похода Игорева войска вся Половецкая степь, Приазовье, Причерноморье и Тамань уже осведомлены о движении русичей. Дважды упоминается этот город в ретроспективных отступлениях ко временам, когда предки князя Игоря владели землями Приазовья в составе Черниговского княжества: «Тъи бо Олегъ мечемъ крамолу коваше, и стрѣлы по земли сѣяше. // Ступает въ взлатъ стремень въ градѣ Тьмутороканѣ // той же звонъслыша давный великый Ярославъ сынъ Всеволодъ, // а Владимиръ по вся утра уши закладаше въ Черниговѣ»; «Всеславъ князь людямъ судяше, княземъ града рядяше, // а самвъ ночь влъком рыскаше // изъ Кыева дорискаше до куръТмутараканя».
Как видим, автор «Слова» четырежды упоминает имя этого далекого города, рассказывает о событиях, происходивших в нем на протяжении почти целого двухсотлетия, хорошо знает родословную черниговских и тмутараканских князей, двое из которых упомянуты в «Зачине» «Слова о полку Игореве»: «…которыи дотечаше, // та преди песнь пояше // старому Ярославу, храброму Мстиславу, иже зареза Редедю предъ пълкы касожьскыми, // красному Романови Святъславличю».
«Храбрый Мстислав» – это сын Владимира Святославича («Крестителя») и брат Ярослава Мудрого. Поскольку после смерти Владимира Крестителя в удел Мстиславу достался далекий город Тмутаракань, стало быть, он уже входил в состав государства Киевская Русь, будучи завоеванным Святославом Игоревичем, разгромившим Хазарский Каганат.
«Красный Роман Святославлич» – внук Ярослава Мудрого, родной брат Олега Святославлича («Гориславлича»), то есть деда Игоря Святославича.
Исходя из этих посылов автора повести до средины 20-го столетия в ряде учебных пособий, адресованных прежде всего школьному учителю русской словесности, а также массовому читателю, цель похода Игоря Святославича определялась следующим образом: Князь Игорь поставил перед собой безумно смелую, где-то даже авантюрную задачу – с небольшими собственными силами вернуть в лоно великого Черниговского княжества Тмутаракань, когда-то подвластную его деду Олегу Святославичу («Гориславичу»). То есть он решается дойти до берегов Черного моря, закрытого для Руси Половецкими станами уже почти сто лет. Так считал, например, И. Г. Добродомов[28].
Однако за последние четыре десятилетия советские историки и словисты решительно отвергали доводы, выдвинутые И. Г. Добродумовым, на основании того, что поход северских князей, подвассальных великому князю Черниговскому Ярославу Всеволодовичу, был по своему характеру обычным набегом, имеющим цель пограбить приграничные половецкие поселения, захватить в плен беззащитных женщин и детей («…помчаша красныя девкы половецкыя…») и с трофеями вернуться восвояси. Так, известный словист М. Ф. Гетманец утверждает, что Игорь не мог ставить перед собой задачу выйти к Тмутаракани и берегам Черного моря, так как она была в то время неосуществима. В частности, он пишет: «… Небольшое русское войско в составе 6—8 тысяч человек не смогло бы преодолеть путь от Новгорода Северского до Тамани в полторы тысячи километров. Да и сам Игорь совершенно определенно говорит, что цель его похода – Дон: «Хощу, – рече, – копие приломити конець поля Половецкаго, с вами, русици, хощу главу свою приложити, а любо испити шеломомъ Дону». Все события в «Слове» привязаны к Дону, который является своего рода центром изображенного в произведении географического пространства. В настоящее время считается установленным, что Дон в представлении автора «Слова» – это современная река Северский Донец.
28