Фрагмент № 10. Ольгово гнездо.
Слово:
Дремлетъ въ полѣ Ольгово хороброе гнѣздо,далече залетѣло. Не было нѣ (в изд.:нъ) в обидк порождено, ни соколу, ни кречету,ни тебѣ, чрьный воронь, поганыйполовчине! Гзакъ бѣжитъ сѣрымъ влъкомъ.Кончакъ ему слѣдъ править къ Дону великому.
Задонщина:
Братия и князи руския, гнездоесмя князя Володимера Киевского… Доселя есмя были не обижены ни ястребу, ни соколу (Так по С.И1, У вместо восьми слов: ни в обидеесмя были.У ни в обиде есми были по рожению ни ястребу. С ни от кого ни ястребу ни соколу), ни белоозерскому кречету,ни тому же псу (ТакС. И1, У ни черному ворону) поганомуМамаю.
…и отскочи поганый (ТакУ, С. И1 нет)Мамай серым волком…
В печатном тексте Слова искажено «небылонъ обидѣ порождено». Надо читать «не было нѣ в обидѣ по рождению» («н» — выносное на конце слова). Правильное чтение восстанавливается по Задонщине. В Слове вводится поэтический образ далеко залетевшего храброго гнезда Ольговичей.
Л. А. Дмитриев считает, что текст Слова ближе к Краткой редакции Задонщины.{Эту мысль он высказал в своем выступлении по моему докладу о Слове о полку Игореве, прочитанному 27 февраля 1963 г. в Институте русской литературы (Пушкинском Доме).} В самом деле, Игорь был внуком Олега и Дмитрий Донской — внуком Ивана Калиты. Но это соображение нельзя принять на том основании, что текстологически фрагмент Слова совпадает с Пространной, а не Краткой редакцией Задонщины. «Внуками» и «дедами» в Древней Руси часто называли предков, {В главе III будет показано, что автор Слова о полку Игореве воспринял эту традицию из русских летописей.} и потому совпадение в данном случае нехарактерно.
Фраза о том, что Ольгово гнездо не было рождено для обиды соколу, кречету и ворону, может создать у читателя впечатление о непобедимости войск Игоря. Но его полки были разбиты половцами. И здесь текст Задонщины недостаточно гармонично вошел в поэтическую ткань Слова.
Отстаивая тезис о первичности Слова, Д. С. Лихачев говорит о естественности фразы «не было… в обидѣ порождено», ибо Игорь Святославич — первый русский князь, попавший в плен к степнякам. «Но то же самое сказать после полуторастолетнего еще не кончившегося чужеземного ига о всех русских князьях было невозможно».[Лихачев. Черты подражательности «Задонщины». С. 98.] Однако в речи Дмитрия Донского ничего подобного нет. Обращаясь к русским князьям, Дмитрий говорит лишь о том, что они (участники грядущего похода на татар) никогда не были «обижены» (т. е. разбиты) Мамаем.[В битве на р. Пьяне (1377 г.) с Арапшою Дмитрий Донской непосредственно не участвовал. По Ермолинской и Львовской летописям, ответственность за поражение в этой битве перелагается на нижегородских князей (Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства в XIV–XV веках. М., 1960. С. 579).] Известно, что в 1378 г. на р. Воже русская рать, возглавленная самим Дмитрием Ивановичем, даже разбила войско Бегича, посланного на Русь Мамаем. Следовательно, текст Задонщины о том, что Дмитрий Донской и его сподвижники не были «изобижены» Мамаем, точно передает положение вещей накануне Куликовской битвы.
Фрагмент № 11. Новые предзнаменования.
Слово:
Другаго дни велми рано кровавых зорисвѣтъ повѣдаютъ. Чръныя тучясъ моряидуть, хотятъ прикрыти 4 солнца, а в нихъ трепещуть синии[В оригинале Слова могло читаться «силнии», как в Задонщине (выносная «л» в издании иногда пропускается] млънии. Быти грому великому, итти дождю стрелами съ Дону великаго! Ту ся копиемъ приламати, ту ся саблямъ потручяти о шеломыполо- вецкыя, на рѣцѣна Каялѣ у Дону великаго.О Руская землѣ! Уже за ( в изд.:не) шеломянемъ еси! Се вѣmpu,Стрибожи внуци, вѣютъ съморя стрелами на храбрыя плъкы Игоревы! Земля тутнетъ. Рѣкы мутно текуть. Пороси поля прикрываютъ.
Задонщина:
Уже, брате, возвеяишсилнии ветри с моря (Испр. И1, У по морю) на усть Дону и Непра, прилелеяша великиа тучина Рускую землю, из них выступают кровавыя зори, и в них трепещуть силнии молнии.Быти стуку велику на речькиНаправде меж Дономи Непром…
…стоят стязи у Дону великого…
Тогда бо силнии тучи съступалися вместо… сияли молнии, громигремели велице… гремели князи рускиа мечи булатными о шеломыхыновскыа.
Первый и третий из приведенных отрывков Пространной Задонщины помещены в ее второй части, отсутствуют в Краткой и являются позднейшим дополнением текста памятника (см. Задонщина, фрагмент № 25).
В данном фрагменте, как и в ряде других, автор Слова синтезировал материал сходных текстов Задонщины и создавал на этой основе яркую поэтическую картину. Поэтические дополнения в Слове иногда разрывают текст его протооригинала. Это относится и к фразе «хотять прикрыти 4 солнца» (т. е. четырех князей), она осложняет следующее «а въ нихъ (т. е. в тучах) трепещуть синии млънии», но «молнии» отделяются теперь от «туч» символикой четырех солнц. Ветры теперь становятся «Стрибожьими внуками» и веют стрелами («стрелами» в Слове также идет и дождь). Стрибог вряд ли был в древности богом ветров — перед нами образец поэтической фантазии автора.[Аничков Е. В. Язычество и Древняя Русь. СПб., 1914. С. 339–340. А. Преображенский видит в Стрибоге («сътьри-богъ») разрушающее начало (см.: Преображенский. Этимологический словарь. Т. 2. С. 397–398; Булаховский Л. А. Лшгвютичш уваги… С. 23); М. Вей — «бога неба» (Вей М. К этимологии древнерусского Стрибогъ//ВЯ. 1958. № 3. С. 96–99). Наиболее убедительно истолкование Стрибога как «отца-неба», предложенное В. Н. Топоровым (Топоров В. Н. Фрагмент славянской мифологии//Краткие сообщения Института славяноведения. М., 1961. Вып. 30. С. 26). (См. также: Соколова Л. В. Стрибог//Энциклопедия. Т. 5. С. 68–70.)]
Фрагмент № 12. Начало битвы. Обращение ко Всеволоду.
Слово:
Стязиглаголютъ: половцы идуть отъ Дона, и отъ моря, и отъ всѣхъ странъ. Рус- кыя плъкы отступиша.Дѣти бѣсови кликомъ поля прегородиша, а храбрим русици преградишачрълеными щиты.
Яръ туреВсеволодѣ! Cmouшu на борони,прыщеши на вой стрелами, гремлеши о шеломы мечихаралужными! Камо, туръ, поскочяше,своимъ златымъ шеломомъ посвечивая,тамо лежать поганыя головы половецкыя, поскепаны саблями калеными шеломыоварьскыя отъ тебе, яръ туре Всеволоде!