Всеслав-князь
Людей судил,
Князьям города рядил,
А сам в ночи́
Волком рыскал;
Из Киева дорыскивал
В Тмутаракань —
До петухов:
Великому Хорсу
Волком
Путь перерыскивал.
А тому Всеславу
Позвонят в Полоцке
Заутреню раннюю
У святые Софии
В колоколы,
А он уже слышит
Звон в Киеве.
Хоть и была прозорлива душа
В теле отважном,
Но часто страдал он
От бед.
И князю тому
Вещий, мудрый Боян
Впервые такую
Припевку сказал:
„Ни хитрому,
Ни гораздому,
Ни по птице гораздому
Суда божия не миновать!“.
О, стонать Русской земле,
Вспоминая начальные леты
И первых князей!
Того ли старого Владимира
Нельзя пригвоздить было
К горам киевским!
И вот стяги ныне его
Стали Рюриковыми,
А другие — Давыдовыми;
Но врозь развеваются
Их бунчуки!
10
ПЛАЧ ЯРОСЛАВНЫ
Не копья поют на Дунае, —
То слышен мне глас Ярославны:
Кукушкой неузнанной рано
Кукует она:
„Полечу я кукушкой,
Говорит, по Дунаю,
Омочу рукав я бобровый
Во Каяле-реке,
Оботру я князю
Раны кровавые
На застывающем
Теле его...“.
Ярославна рано плачет,
На Путивльской стене
Причитая:
„О ветер-ветрило!
К чему, господине,
Веешь насильем?
Стрелы поганские
На крылах своих мирных
На воинство милого
Гонишь — к чему?
Тебе не довольно ли было б
Высоко под облаком веять
Да на синем море
Колыхать корабли?
К чему, господине,
По ковылю ты развеял
Веселье мое?“.
Ярославна рано плачет,
Во Путивле-городе,
На стене причитая:
„О Днепр ты Славутич!
Каменные горы пробил ты
Сквозь Половецкую землю
И на себе колыхал ты
Ладьи Святославовы
До стана Кобя́кова;
Прилелей на волнах, господине,
Моего ладу ко мне,
Чтобы не слала к нему я
Ранней зарею
Слезы на море“.
Ярославна рано плачет,
На Путивльской стене,
Причитая:
„О светлое,
Трижды светлое
Солнце!
Тепло и отрадно ты всем!
Так к чему ж, господине,
На воинство милого
Свой луч простираешь
Горячий?
В поле безводном
Жаждой им луки стянуло,
Колчаны кручиной свело...“.
11
БЕГСТВО ИГОРЯ И ПОГОНЯ КОНЧАКА
Вздыбилось море в полночь;
Идут смерчи мглами;
Игорю-князю
Бог путь кажет
Из земли Половецкой
На Русскую землю —
К отчему злату-столу.
Погасли вечерние зори.
Игорь спит —
Игорь не спит;
Игорь в мыслях своих
Мерит поля
От великого Дону
До мала Донца.
Конь готов к полуночи —
Свистнул Овлур за рекой:
Князю велит разуметь!
Князя Игоря нет...
Крикнул тогда,
И от клича того —
Земля задрожала,
Зашумела трава,
Зашатались шатры половецкие.
А Игорь-князь
Поскакал к тростнику
Горностаем,
Белым гоголем — на воду;
Кинулся на борза коня
И спрыгнул с него
Серым волком;
И понесся к лугам Донца.
И соколом полетел
Под туманами,
Избивая гусей-лебедей
К завтраку,
И обеду,
И ужину.
А как Игорь соколом полетит,
Так Овлур волком бежит,
Отрясая собою
Студеную росу;
Надорвали они
Борзых коней своих!
* * *
И Донец сказал:
„Игорь-князь!
Немало хвалы тебе,
А Кончаку огорчения,
А Русской земле веселия!“.
Игорь сказал:
„О Донец!
И тебе немало хвалы:
Тебе,
Что лелеял
Князя на волнах;
Стлал ему
Зелену траву
На серебряных берегах своих;
Одевал его
Теплыми туманами
Под сению зелена-древа;
Стерег его —
Гоголем на воде,
Чайками на струя́х,
Чернетью на ветра́х.
Не такова-то, сказал,
Сту́гна-река:
Беспокойные стру́и имея,
Пожравши чужие ручьи,
И струги́ растирает она
По кустам;
Так и юноше-князю она —
Ростиславу —
Днепр затворила,
И на темном ее берегу
Плачется мать Ростиславова
По юноше-князе,
По Ростиславу,
И от жалости
Приуныли цветы,
И древо с кручиною
К земле приклонилось“.
* * *
То не сороки застрекотали —
Едут по следу Игореву
Гза и Кончак.