Его усобицы, как и усобицы Олега „Гориславича“, автор „Слова“ противопоставляет мирному, созидательному труду: „На Немизѣ снопы стелютъ головами, молотятъ чепи харалужными, на тоцѣ животъ кладутъ, вѣютъ душу отъ тѣла. Немизѣ кровави брезѣ не бологомъ бяхуть посѣяни, посѣяни костьми рускихъ сыновъ“.
В Олеге „Гориславиче“ и во Всеславе Полоцком автором „Слова“ обобщены два крупнейших исторических явления: усобицы Ольговичей и Мономаховичей и усобицы Всеславичей и Ярославичей. Вот почему характеристики этих князей занимают такое большое место в „Слове“. Ограниченный в средствах художественного обобщения законами художественного творчества средневековья, замкнутого в кругу исторических фактов весьма узкого ряда, автор „Слова“ прибег к изображению родоначальников тех князей, обобщающую характеристику которых он собирался дать.
Таким образом характеристики Олега и Всеслава занимают строго определенное и важное место в идейной композиции „Слова“. Это не случайные вставки и не лирические „отступления“. Они находятся в органической связи с историческими воззрениями автора „Слова“, служат средством художественного обобщения, служат единой цели автора — призыву русских князей к единению.
Тому же призыву к единению служит центральный образ „Слова“ — образ Русской земли. Он дан автором „Слова“ в объединении крайних географических пунктов: Новгорода на севере и Тмуторокани на юге, Дуная и Волги, Западной Двины и Дона. Одно перечисление упоминаемых в „Слове“ русских городов составило бы довольно точное представление об обширных пределах Русской земли: Киев, Чернигов, Полоцк, Новгород Великий и Новгород Северский, Тмуторокань, Курск, Переяславль Южный, Белгород, Галич, Путивль, Римов; упомянуты также князья Владимира Залесского и Владимира Волынского, Смоленска и Рыльска.
Под Русской землей и Русью в XII в., в пору феодальной раздробленности, очень часто имелась в виду лишь Киевская земля и ее ближайшие соседи. „Пойти на Русь“ в XII в. часто означало отправиться в Киев. Переяславль Южный в отличие от Переяславля Залесского назывался Переяславлем „Русским“. В Новгороде дорога в Киев носила название „русского пути“. Такое сужение понятия Руси пределами Киевского княжества было типичным следствием феодальной раздробленности, когда только один Киев мог еще претендовать на представительство всей Руси в целом.
В противоположность этому для автора „Слова о полку Игореве“ понятие Русской земли не ограничивается пределами Киевского княжества. Автор „Слова“ включает сюда Владимиро-суздальское княжество и Владимиро-волынское, Новгород Великий и Тмуторокань. Последнее особенно интересно: автор „Слова“ включает в число русских земель и те, политическая самостоятельность которых была утрачена ко второй половине XII в. Так, например, река Дон, на которой находились кочевья половцев, но где имелись и многочисленные русские поселения, для автора „Слова“ — русская река. Дон зовет князя Игоря „на победу“. Донец помогает Игорю во время его бегства. Славу Игорю Святославичу по его возвращении в Киев поют девицы „на Дунаи“, где действительно имелись русские поселения. Там же слышен и плач Ярославны. Даже Полоцкое княжество, которое в XII в. постоянно противопоставлялось остальной Русской земле, введено им в круг русских княжеств. Автор „Слова“ обращается к полоцким князьям с призывом к защите Русской земли наряду со всеми русскими князьями, он обращается с призывом прекратить их „кото́ры“ с Ярославичами, и т. д. Следовательно, Полоцкая земля для автора „Слова“ — земля Русская.
То же представление о Русской земле как о едином большом целом отчетливо дает себя знать и в тех случаях, когда автор говорит об обороне ее границ. Южные враги Руси — половцы — для него главные враги, но не единственные. Защита русских границ воспринимается им как одно целое: он говорит о победах Всеволода Суздальского на Волге, т. е. над волжскими болгарами, о войне полоцких князей против литовцев, о „воротах“ Галицкой земли на Дунае, против подвластных Византии дунайских стран.
Как единое целое выступает для автора и вся русская природа. Ветер, солнце, грозовые тучи, в которых трепещут синие молнии, вечерние зори и утренние восходы, море, овраги, реки, составляют тот необычайно широкий фон, на котором развертывается действие „Слова“, передают ощущение широких просторов родины. Пейзаж „Слова“ воспринят как бы с огромной высоты. „Горизонт“ этого пейзажа охватывает целые страны; пределы пейзажа раздвинуты и позволяют видеть не участок природы, а страну, область.