Характерное для автора „Слова“ восприятие той реальной природы, среди которой развертываются события, выражающееся в постоянном стремлении подчеркнуть ее связь с этими событиями, проявляется и тогда, когда обращение к стихиям и небесным светилам облечено в форму заклинания. Плач Ярославны, в котором уже давно исследователями отмечено соединение двух традиций — народного причитания, с одной стороны, и заклинательных формул, с другой, — обнаруживает, что автор продолжает сохранять как основной фон все ту же картину степи, где происходило сражение Игоря с половцами. Над этой степью веет „ветер, ветрило“, который здесь „мычет хиновьскыя стрелкы“ на русских воинов и который по степному „ковылию“ „развея веселие“ Ярославны; над степью палит солнце и мучит воинов жаждой „в поле безводне“ — на том участке степи, отрезанной от реки, куда оттеснили половцы русские войска, действительно изнемогавшие от жажды. Эта подлинная жажда ослабила силы „русичей“, что поэтически выразил автор метафорическим оборотом: „жаждею им лучи съпряже, тугою им тули затче“; в Каяле реке Ярославна хочет „омочить“ свой „бебрян рукав“...
Так обобщенным устным формулам заклинательных обращений[579] автор придает реалистичность, а в самом плаче как бы продолжает рассказ о несчастной битве, когда на русское войско сыпались „хиновьскыя стрелкы“, воины падали на ковыльную степь, а живые изнемогали от жажды, оттесненные врагами от воды. Плач Ярославны — пример творческого использования художественных средств народной поэзии в литературе.
Отношение человека к природе в „Слове“ таково же, как и в устной поэзии: она не стоит над ним как грозная, неодолимая сила, она помогает ему, подчиняясь его замыслам. Сама природа в „Слове“ рисуется со всей ощутимостью ее реальности, мир животный — со всеми его повадками и особенностями. Точное соответствие жизненной правде сохраняется и в тех случаях, когда природа и животный мир рисуются не сами по себе, а служат для создания художественного образа поведения человека.
Затмение солнца в начале повествования — это своеобразное лирическое вступление, которое готовит читателя к трагическому исходу смелой затеи молодых князей.[580] Вся природа насторожилась, когда войска двинулись в путь: ночь стонет грозой, будит птиц, волки собрались в оврагах, орлы клекчут, предвидя добычу, лисицы лают. Короткий отдых русского войска перед битвой показан намеком; затихла природа, „заря-свет запала, мьгла поля покрыла, щекот славий успе“; но вот „говор галичь убудися“ — наступает утро дня битвы. Русское войско разбито — „ничить трава жалощами, а древо с тугою к земли преклонилось“. К грустно-лирической природе автор вернется еще раз, когда он вспомнит утонувшего в Днепре князя „уношу Ростислава“ и плач его матери: „уныша цветы жалобою, и древо с тугою к земли преклонилось“. Игорь в плену — померк солнца свет, „а древо не бологом листвие срони“.
Картина природы резко меняется, когда Игорь бежит из плена. Здесь художественное мастерство автора, опирающееся на совершенное знание степной природы и ее животного мира,[581] достигает особой высоты. Природа становится на защиту князя от погони: Донец славит Игоря, возвращающегося на родину — „не мало ти величия, а Кончаку нелюбия, а Руской земли веселиа“. Князь Игорь в ответе картинно изображает, как Донец — хозяин окружающей его природы — помогал ему во время бегства: „не мало ти величия, лелеявшу князя на влънах, стлавшу ему зелену траву на своих сребреных брезех, одевавшу его теплыми мьглами под сению зелену древу, стрежаше его гоголем на воде, чайцами на струях, чрьнядьми на ветрех“. Вся природа принимает участие в защите Игоря от преследователей — Гзака и Кончака: „Тогда врани не граахуть, галици помлъкоша, сорокы не троскоташа, дятлове тектом путь к реце кажут, соловии веселыми песньми свет поведают“.[582]
Знаток природы, автор „Слова“ представил здесь степных и речных птиц со всеми их своеобразными навыками, притом так, что эти навыки служат беглецу. Все птицы примолкли, только дятлы, которых в степи можно найти лишь в балках — долинах речек, стуком клювов о дерево показывают князю „путь к воде, к зарослям, в которых можно укрыться“.[583] Гоголь — „одна из наиболее осторожных птиц: держась на открытой воде, он еще издали замечает человека и улетает,... точно так же чутки чайки, повидимому речные чайки, встречающие весною назойливыми криками всякого, кто приближается к воде. Весьма чутки и «черьняди на ветрех» — сборное родовое название нескольких видов нырковых уток“.[584] Пока все эти птицы молча плавают по воде, как бы говорит автор, Игорь может спокойно продолжать путь. Так глубоко реалистическая картина природы в „Слове“ в то же время представляет эту природу живущей одной жизнью с человеком. Такова и в русской сказке природа, защищающая гонимого героя от врагов.
579
Ср. параллели из заговоров, содержащих обращения к стихиям и небесным светилам (П.
580
В рассказе Киевской летописи сразу дается обычное религиозное истолкование солнечного затмения, напоминающее читателям, что все последующие события будут проявлением божественной воли; увидев затмение, бояре и дружина „поникоша главами и рекоша мужи: «Княже, се есть не на добро знамение се». Игорь же рече: «Братья и дружино, таины божия никто же не весть, а знамению творець бог и всему миру своему; а нам что створить бог, или на добро, или на наше зло — а то же нам видити»“. В Лаврентьевской летописи подробно описано затмение солнца в начале повествования под 1186 г., но вне связи с рассказом о походе Игоря, и летописец лишь в самой общей форме отметил впечатление от „знаменья в солнци“: „страшно бе видети человеком знаменье божье“.
581
Иной вид пейзажа дает современное „Слову о полку Игореве“ творчество Кирилла Туровского. Радость весенней природы изображается автором для того, чтобы подчеркнуть торжество христианского праздника: „Ныне солнце красуяся к высоте въсходить, и радуяся землю огреваеть: взиде бо праведное солнце от гроба Христос и вся верующая к нему спасаеть“ и т. д. (Рукописи гр. А. С. Уварова, том второй, СПб., 1858, стр. 20 и сл.). Рассказ о смерти Христа сопровождается соответствующей мрачной картиной природы: „ужаснуся небо и земля трепещеть
582
См. о реальности изображения природы и животного мира в „Слове“: Н. В.