Выбрать главу

Розы и теперь появляются в его стихах, но как и какие? Вот он упоминает о них с веселой издевкой, направленной на современную ему поэзию: «Читатель ждет уж рифмы,,розы'', на вот, возьми ее скорей!» Вот он описывает старуху на балу: «Здесь были дамы пожилые в чепцах и в розах, с виду злые...» Вот, наконец, упоминает он об удивительной «зеленой розе»; она нигде не растет; ее вышивает на подушке цветным шелком одна из манерных пушкинских героинь...

Но все это относится к самому творчеству Пушкина, а картотека возбуждает и совсем посторонние и ему и даже литературе вопросы.

Возьмите название растения «сирень». Разве не удивительно, что на всем протяжении пушкинского поэтического пути оно было им упомянуто один-единственный раз? Приходит в голову, что это столь обыкновенное в наши дни садовое растение было гораздо менее распространено в помещичьем быту в начале прошлого столетия. Тем более кажется это правдоподобным, что и сама форма, в которой Пушкин говорит о сирени, представляется несколько неожиданной. Он рассказывает, что Татьяна, спасаясь от встречи с Онегиным, в своем отчаянном бегстве по саду "кусты сирен переломала, по цветникам летя к ручью..." Говоря о знакомом растении, – ну, скажем, о березе, – мы ведь вряд ли назовем его «дерево береза», а во´т какую-нибудь редкую араукарию довольно естественно так назвать. Что же: сирень была в те дни такой редкостью? Составитель картотеки намеревался изучить этот «сиреневый» вопрос по данным, никакого отношения к поэзии не имеющим: Пушкин надоумил его заняться им. Интересно же в самом деле, когда же сирень стала привычным украшением любого нашего русского сада?

Я не перечисляю множества других любопытнейших загадок, которые возбуждала эта крошечная коллекция словарных карточек; я не рассказываю о многих совсем неожиданных сведениях, которые можно было получить из нее. Разве не странно, например, что слово «тополь» для молодого Пушкина являлось существительным мужского рода и выговаривалось как «топол», а позднее превратилось в «тополь» и перешло в женский род: "Здесь вижу, с тополом сплелась младая ива", – писал он в 1814 году, а в 1828 рассказывал о том, как "хмель литовских берегов, немецкой тополью плененный, через реку´, меж тростников переправлялся дерзновенный..." Разве не любопытно задуматься над загадкой: где, в каком из своих произведений великий поэт нашел повод упомянуть о никому у нас не известном американском растении «гикори»? Разумеется, все это крайне важно и ценно, и остается только пожалеть, что для составления словарей наших величайших писателей доныне не сделано почти ничего. Ведь без них мы не можем ответить даже на самый простой вопрос: сколько и каких именно разных слов употребил Пушкин в своих бесценных творениях? Относительно Шекспира подсчитано, что его словарный запас равняется примерно 15 000 слов; как же важно было бы произвести подобные подсчеты и для Пушкина, и для Гоголя, и для многих наших художников слова!

Упоминая такие «монографические словари», я не могу не коснуться и других работ хоть и не схожего с ними, но тоже «монографического» характера. Подсчитывая словарный запас писателя, мы имеем дело о речью одного человека. Но можно поставить перед собой цель составления словаря какого-либо совсем небольшого, а все же прочно спаянного микромирка.

На севере, в глухих лесах Вологодской и Архангельской областей, есть деревни, на столько далеко отстоящие от других более крупных селений, что доныне язык их жителей носит на себе отпечаток резкого своеобразия. Очень интересно с точки зрения языковедной науки попытаться записать по возможности все тамошние слова, отличающиеся от общерусской, а иногда и от областной «нормы языка». Такие картотеки, особенно если бы их было много, представили бы собою огромный интерес для языковедения. К сожалению, их очень немного, да и трудно рассчитывать на существенное увеличение их числа: заниматься этим, требующим многолетней связи с данным местом, делом приезжим ученым нелегко, а местные люди чаще всего либо просто не интересуются такими вопросами, либо же не знают, как взяться за них.

Невозможно дать исчерпывающий список работ такого рода, ожидающих своих энтузиастов-исполнителей. Чрезвычайный интерес представляют собой словарики так называемой «профессиональной лексики», тех понятных только специалисту слов и выражений, которые употребляют наши горняки, моряки, летчики, рыболовы, охотники и другие профессионалы. Слово «облетать» в нашем общем языке значит «летая, обходить стороною». У летчиков оно имеет еще и другое значение: «свыкнуться с машиной в воздухе». Говорят «необлетанная машина», как кавалеристы говорят о «необъезженном коне». Слово «дробь» для нас с вами означает мелкие охотничьи пульки, шарики свинца, а на военном флоте выражение «Дробь!» понимается как: «Довольно! Прекращай работу!»66Мало кому известно, что профессионалы-оркестранты пользуются до сих пор в своем обиходе довольно богатым «специальным словарем» и зачастую, вместо того чтобы «говорить по-русски», бойко «карна´ют по-ла´бушски», то есть «говорят по-музыкантски». Задача обследования всех таких «специальных лексических фондов», составления их словарей и словариков далеко еще не разрешена.

Лет десять назад в «Литературной газете» появилась заметка о враче и филологе Н. А.Петровском, который, работая в Усть-Каменогорске в Казахской ССР, задался мыслью собрать словарь современных русских имен, и, в частности, их сокращенных ласкательных и уменьшительных производных, вроде «Ваня» от «Иван» или «Нюша» от «Анна». Н. А. Петровский работает уже много лет, и его «словарь имен» принес сразу ряд неожиданных открытий. Выяснилось, что число употребляемых имен во много раз превышает то, которое содержится в так называемых святцах. Обнаружилось, что количество производных от одного полного имени нередко достигает десятков и даже сотен вариантов: больше ста от имени «Иван», почти сто от имени «Петр». А сколько неожиданных открытий будет сделано, когда число словарных карточек возрастет вдвое или втрое?67

До сих пор речь шла о словарях, которые так или иначе, в большом или малом числе, но уже существуют. Однако мне хочется коснуться одного совсем небывалого предложения (в других областях знания можно было бы употребить слово «изобретение»), с которым мне пришлось немало повозиться. Суть его можно передать, условно назвав его «словарем навыворот».

Что это может значить?

Когда слова того или другого языка попадают в словарь и располагаются в нем в каком-либо определенном порядке (обычно в алфавитном), языковед сразу же получает в руки возможность решать многие научные вопросы и задачи, абсолютно не разрешимые до этого.

Приведу простейший пример. Ученого может заинтересовать, скажем, сравнительная употребительность в русском языке приставок «пре-» и «пере-». Действительно, какие слова более свойственны нашей речи, – такие, как «переплет», «переправить», или же такие, как «преткновение», «преступник», «предложить»? Вопрос вполне осмысленный: первая из этих приставок чисто русского происхождения, вторая заимствована из древнеславянского языка. А я, допустим, хочу оценить степень влияния этого языка на современный русский.

Сделать это легко, если есть словарь, в котором слова расположены по алфавиту; незачем объяснять, как должна идти работа.

Но представьте себе, что я захочу узнать что-либо в этом же духе и роде, только связанное не с началами, а с окончаниями слов. Ну, положим, какое значение имеет в русском языке суффикс «-л-» в словах среднего рода, вроде «зерка-л-о»? Или каких суффиксов «-чик» в нем больше: тех ли, которые образуют слова, означающие профессию, род занятий (вроде «лет-чик», «рез-чик», «пулемет-чик»), или образующих уменьшительные имена («маль-чик», «паль-чик» и пр.). Мне может понадобиться и сведение, какой суффикс более употребителен: «-чик» или «-ник» (а может быть, «-тель») в тех же словах, означающих род занятий («гранат-о-мет-чик» или «подрыв-ник»?).

вернуться

66. Ср. также: «дробь барабанов»; «И мелкой дробью он [соловей] по роще рассыпался» (И. Крылов); «действия над десятичными дробями» и пр.

вернуться

67. В 1966 году «Словарь русских личных имен» Н. А. Петровского, содержащий около 2600 распространенных имен, вышел в свет. Это очень полезная маленькая книга.