Поверьте, если можете: заботливые британские педагоги переписали весь роман так, что в нем, кроме имен собственных, не осталось ни единого слова длиннее, чем в один слог! И, надо сказать, на первый, по крайней мере, взгляд и слух, эта искусственность не бросалась в глаза, не была очень заметной. Почему?
Чтобы понять это, достаточно прочитать (даже не понимая их смысла) любые несколько строк из какого угодно английского стихотворения. Возьмем для примера хотя бы начало серьезной, отнюдь не шуточной, поэмы Дж. Байрона: «Шильонский узник».
Наверное, вы помните, как звучит это начало в превосходном русском переводе его, сделанном В. А. Жуковским:
В подлинном тексте – 23 слова, в русском – 22. Но Байрону понадобились три восьмисложные строки там, где Жуковский едва уложился в четыре. Откуда взялась лишняя строка? Подсчитайте: из английских слов односложны, строго говоря, 21, потому что такие слова, как «have» (произносится «хэв») и «white» (звучит как «уайт»), для англичанина имеют явно по одному слогу и только «single» и «sudden» являются двусложными. А в русском переводе?
У Жуковского односложных слов только 15, двусложных – 3. Остальные четыре («внезапный», «хилости», «взгляните» и «седину») содержат по три слога каждое.
Нельзя при этом забывать, что В. А. Жуковский, безусловно, очень старательно подыскивал для перевода самые короткие русские слова; не мог же он допустить, чтобы строка Байрона по-русски стала в полтора или два раз длиннее!
Теперь ясно: английскому языку «краткословие» действительно очень свойственно. Более того, англичанина затрудняет произнесение слов больше чем в дватри слога длиной: таких в его словарном запасе крайне мало. По этому поводу можно даже вспомнить забавный рассказ.
Один человек, русский, поспорил будто бы с неким заносчивым англичанином, чей язык труднее изучить. Чванливый британец полагал, что трудность языка – лучшее доказательство его совершенства, и страшно кичился своим знаменитым по сложности произношением. «Попробуйте научитесь выговаривать эти звуки правильно! – хвастался он. – А у вас? Ну какие там у вас затруднения? Да я выучусь по-русски в несколько дней!»
Пока дело шло о произношении звуков и о их изображении на письме, русскому и впрямь пришлось туговато: он чуть было не сдался. Самонадеянный соперник торжествовал уже.
Но вот началось чтение текста. "И тут, – говорит автор, – я задал ему прочитать одну фразу. Самую безобидную фразу: "Берег был покрыт выкарабкивающимися из воды лягушками". «А, голубчик, – сказал я ему. – Что? Не выходит? Пустяки! Заучите это наизусть! Ничего, ничего, не пугайтесь: я не спешу...»
Затем я рассмеялся сатанинским смехом и ушел. А он остался выкарабкиваться из этой фразы. Выкарабкивается он из нее и до сих пор".
Как говорит итальянская поговорка: «Если это и не правда, то это хорошая выдумка».
Так обстоит дело с английским языком. А с финским – наоборот. Слова финской речи, конечно, бывают самого различного «размера», порой даже короче соответствующих русских: работа – «тюо»; девушка – «нэйто»; пуговица – «на´ппи». Но для финского языка характерны не короткие, а, наоборот, очень длинные, многосложные слова:
босой – пальясйалькайнен,
десант – маихинноусуйоукко,
диспансер – тервеюдентаркастуслаитос,
доставка – периллетоимиттаминен,
отчет – тоиминтакертомус.
Именно они приводили в отчаяние Бельского, переводчика «Калевалы». Именно по сравнению с ними наши русские слова по своей «длине», по числу звуков и слогов, на которые их можно разделить, кажутся такими «коротенькими». Именно их мы и будем иметь в виду, разрешая вопрос о причинах «длиннословия» и «краткословия» различных языков.
Так что же? Финский язык как раз и является всемирным чемпионом такого, «длиннословия»? Отнюдь нет! И Бельского и Бунина, который с таким трудом переводил «Гайавату» с английского, «короткословного» языка, могло бы утешить одно соображение: их труд был «детской игрой» по сравнению с работой американских фольклористов, собиравших и перелагавших индейские легенды в английские стихи. Почему? Да потому, что им-то ведь приходилось иметь дело с индейскимязыком. А вот полюбуйтесь на индейское (племени паю´т) слово, которое сами языковеды называют «немножко длинноватым даже и для этого языка, но все же отнюдь для него не чудовищным»:
«Виитокучумпункурюганиюгвивантумю».
Ничего себе словечко, а?
Очевидно, способность к производству либо очень коротких (то есть малосложных), либо очень длинных (многосложных) слов бывает действительно не в одинаковой мере свойственна всем языкам.
Но тогда ответ на вопрос «От чего зависит и чем регулируется, управляется эта способность?» – является уже отнюдь не пустым вопросом.
АНАТОМИЯ СЛОВА
Когда мы рассматривали гнездо корня «лов», нам встречались слова разного «состава» и разного «размера».
Мы видели и русские и болгарские «лов», равнозначные слову «охота». Они были замечательны тем, что состояли как будто «из одного только корня».
Слово:
Корень:
лов
–лов-
дом
–дом-
ёж
–ёж-
Однако рядом с этими словами мы встречали и совершенно иначе устроенные:
Слово:
Префикс:
Корень:
Другие части:
ловить
–лов-
+ ить
ловля
–лов-
+ ля
наловить
на +
–лов-
+ ить
наловленный
на +
–лов-
+ л + ен + н + ый
В этом как будто нег ничего удивительного. Любой школьник отлично знает, что´ это за части. Это так называемые аффиксы. Они разделяются на приставки, стоящие передкорнем, суффиксы – следующие за ним, и окончания, место которых на конце слова.
Каждому известно: мало слов, которые состояли бы из одного лишь корня. Большинство устроено гораздо сложнее. Но что же тут интересного?
А вот, например, что.
Совершенно ясно: «краткость» и «длина» русских слов прямо пропорциональны сложности их устройства. Слова, состоящие из одного только корня, волей-неволей короче, чем те, которые построены из корня и других частей. Но тогда приходится, по-видимому, сказать, что в нашем основном вопросе – какое слово самое длинное? – всё дело в аффиксах слов. Видимо, те языки, которые богаче и щедрее в употреблении аффиксов, имеют более длинные слова: там же, где их роль меньше, где их не так много, там и слова короче.
Это бесспорно, если только все языки строят свои слова по тому же способу, что и русский язык, то есть присоединяя к короткому корню множество дополнительных частей и перед ним и после него. Но верно ли такое предположение? Нет, не верно.
ЯЗЫКИ «НА ШИПАХ», ЯЗЫКИ «РОССЫПЬЮ» И ЯЗЫКИ «НА КЛЕЮ»...
Посмотрим, как склоняется слово «рука» в русском и в болгарском языках.