Страхом и плачем приготовляли себя к роковому смертному часу все святые: они понимали значение этого часа для человека. Когда наступило время кончины преподобного Агафона, он пребыл три дня в глубоком внимании себе, не беседуя ни с кем. Братия спросили его:
— Авва Агафон, где ты?
— Я предстою Суду Христову, — отвечал он.
Братия сказали:
— Неужели и ты, отец, боишься?
Он отвечал:
— Я старался по силе моей сохранять заповеди Божии, но я — человек и откуда знаю, были ли угодны дела мои Богу?
Братия спросили:
— Неужели ты не уповаешь на жительство твое, которое было сообразно воле Божией?
— Не могу уповать, — отвечал он, — потому что ин суд человеческий и ин Суд Божий.
Они хотели еще спросить его, но он сказал им:
— Окажите мне любовь, теперь не говорите со мною, потому что я не свободен.
И он скончался с радостью. «Мы видели его веселящимся, — передавали ученики его, — как бы он встречал и приветствовал дорогих друзей». Этот угодник Божий во всем строго, постоянно наблюдал за собою и говаривал, что без тщательнейшего наблюдения над собою человеку невозможно достичь преуспения335. Таков путь ко спасению. Святые Божии, непрестанно рассматривая себя, непрестанно находили в себе новые недостатки и, находя их, более и более погружались в покаяние, которое очищало и усовершало их для неба. Напротив того, лютая рассеянность и многопопечительность непременно соединены с глубоким неведением себя; а такое неведение всегда очень довольно, гордо собою. «Многие обольщают себя, — говорит блаженный Феофилакт, — суетным упованием, думают, что получат Царство Небесное, и присоединяют себя к лику возлежащих на высоте добродетелей, высоко мечтая о себе в сердце своем... Много званых потому, что Бог призывает многих, паче же всех, но мало избранных336, мало спасаемых, мало достойных избрания Божия. Призвание — дело Божие, а избрание и неизбрание зависят от нас: иудеи были званными, но не оказались избранными, оказались непослушными Призывавшему»337.
Великий между святыми иноками Арсений во все время жития своего, когда занимался рукоделием, полагал на колени платок по причине слез, изливавшихся из очей его. Он скончался. Авва Пимен, отец, особенно обиловавший даром духовного рассуждения, услышав о кончине его, сказал:
— Блажен, Арсений: ты оплакал себя в течение земной жизни. Не оплакивающий себя здесь будет плакать вечно. Невозможно избежать плача: или здесь — произвольного, или там, в муках, невольного.
Услышал об этой смерти Феофил, патриарх Александрийский, и сказал:
— Блажен, авва Арсений! Ты непрестанно помнил час смертный338.
Смерть праведников и грешников
Утешительна повесть о смерти праведников, поучительно и душеспасительное сказание о том, с каким сокрушением и смирением сердца они приготовлялись к ней, с каким святым страхом они встречали ее. Некоторому отцу за чистоту его жизни Бог не отказывал ни в каком его прошении. Старец однажды пожелал видеть разлучение с телом души грешника и души праведника. Приведенный рукою Божиею в некоторый город, он остановился при его вратах, в монастыре, в котором жил имевший громкое имя затворник. Затворник в то время был болен и ожидал смерти. Старец увидел, что делается большое приготовление восковых свечей и лампад для затворника, как бы ради него Господь подавал хлеб и воду городу и спасал его. Граждане говорили между собою:
335
Ср.: Скитский Патерик. М., 2001. С. 130. См. также: Достопамятные сказания. Об авве Агафоне, 29. С. 67-68.
338
См.: Скитский Патерик. С. 42, 33; Достопамятные сказания. Об авве Арсении, 41. С. 54. О Феофиле архиепископе, 3. С. 547.