Боря, не колеблясь, порывисто протянул руку:
— Ты извини меня, Толя. Я нехорошо о тебе думал… Я ведь не знал и злился.
— Бывает, — усмехнулся Толя, и все веснушки на его лице засияли. — Завтра я познакомлю тебя с нашими.
Боря вернулся оживленный, весь вечер шутил, и я удивлялась резкой перемене в его настроении. Утром он встал раньше обычного, умылся и, не дождавшись завтрака, ушел.
— Я скоро вернусь, мама, — с улыбкой сказал он мне с порога.
Толя Попов привел Бориса на квартиру Олега Кошевого. Когда они вошли туда, члены штаба были в сборе. Была здесь и Ульяна Громова. Олег Кошевой — широкоплечий плотный юноша с умным, энергичным лицом и большими черными глазами, поздоровавшись с Борисом, сказал:
— Расскажи все о себе, открыто и честно.
И Боря, волнуясь, с запинками поведал о своей жизни.
Когда он закончил, Кошевой встал, взял листок бумаги.
— Теперь ты должен дать клятву на верность.
Борис, застыв в стойке «смирно», повторял следом за Кошевым, торжественные слова клятвы:
«Я, Борис Главан, вступая в ряды «Молодой гвардии», перед лицом своих друзей по оружию, перед лицом своей родной многострадальной земли, перед лицом всего народа торжественно клянусь:
Беспрекословно выполнять любое задание, данное мне старшим товарищем.
Хранить в глубочайшей тайне все, что касается моей работы в «Молодой гвардии». Я клянусь мстить беспощадно за сожженные, разоренные города и села, за кровь наших людей, за мученическую смерть тридцати двух шахтеров-героев. И если для этой мести потребуется моя жизнь, я отдам ее без минуты колебания.
Если же я нарушу эту священную клятву под пытками или из-за трусости, то пусть мое имя, мои родные будут навеки прокляты, а меня самого покарает суровая рука моих товарищей.
Кровь за кровь! Смерть за смерть!»
— Мы верим тебе, Борис, — убежденно сказал Олег. — Поздравляю тебя со вступлением в «Молодую гвардию», — и он крепко пожал Боре руку.
К Борису подходили другие члены штаба, поздравляли его.
С этого дня у Бори началась тревожная жизнь. Он не приходил домой по нескольку дней. А если забегал, то ненадолго, — веселый, возбужденный, весь проникнутый неудержимой решимостью. На мои расспросы о том, где он пропадает, беззаботно отвечал:
— Напрасно ты беспокоишься, мама. Я был в клубе, задержался немного… ночевал у товарища.
Мне показалось странным, что племянница Лида возвращается одна из клуба, и я как-то спросила ее:
— Почему ты не ходишь вместе с Борисом?
— Так его ж в клубе не бывает, — простодушно ответила Лида.
— Как? — изумилась я. — А где же он бывает?
— Не знаю, тетя.
Я встревожилась. Значит, Борис обманывает меня. Что же он делает по ночам? Я не ложилась спать, чутко прислушиваясь к каждому шороху за окном.
Борис пришел очень поздно и, осторожно прикрыв дверь, стал тихо пробираться к своей постели. Увидев меня, он остановился.
— Ты не спишь, мама?
— Я не могу спать, Боря. Я очень встревожена твоим поведением. Где ты пропадаешь дни и ночи? В клубе ты не бываешь… Ты обманываешь меня?
Боря сел рядом со мной на кровати, обнял меня за шею и заговорил горячим шепотом:
— Мамочка, дорогая, не сердись на меня. Это большая тайна, но тебе ее открыть, конечно, можно.
Волнуясь, он рассказал мне о своем вступлении в «Молодую гвардию».
— Теперь моя жизнь принадлежит этой организации Это большое доверие, мама, и я должен оправдать его. Об одном прошу тебя: никому ни слова.
Я молча поцеловала его. А он, как в детстве, прижался головой к моей груди. Он понял, что я благословила его на великую и опасную борьбу.
ТАЙНАЯ СХВАТКА
Боре удалось устроиться на работу. Место работы было далеко, по ту сторону небольшой речки, за хутором Гавриловка. Слесарное и токарное дело, которое он освоил в ремесленном училище, теперь ему пригодилось. Его назначили помощником механика. Немцы хотели отремонтировать тракторы и сельскохозяйственные машины, чтобы использовать их в хозяйстве обосновавшегося в Краснодоне барона.
Механик — всегда нетрезвый, с красным носом и осоловевшими глазами, покрикивал на своего помощника: