Детство Бори и Миши проходило в деревне, и они почти не видели настоящих игрушек. Было у них только по ведерку и лопаточке, которые я привезла из города. Боря все мечтал о «настоящей» лошадке.
Как-то мы взяли его с собой в Бельцы. Проходя но главной улице, Боря внимательно рассматривал витрины магазинов и вдруг, остановившись, радостно закричал:
— Мамочка, смотри, лошадь! Купи, пожалуйста!
На витрине, действительно, красовался темно-рыжий, с гордо поднятой головой, в позолоченной уздечке конь. Мы зашли в магазин, спросили цену. Красавец-конь стоил непомерно дорого, не по нашим деньгам.
Боря был очень огорчен этим и всю обратную дорогу вспоминал о сказочном коне, увиденном в магазине.
— А ты не горюй, — успокаивал его отец. — Вот накопим денег и купим коня. А пока будешь скамейки переворачивать.
И я и муж часто рассказывали детям сказки. Боря особенно любил сказки о богатырях, о храбрых и сильных людях, которым не страшны никакие враги.
В долгие зимние вечера, когда в трубе завывал ветер, дети сидели у горячей печки и слушали. В комнате тепло и уютно. В такой обстановке кажутся особенно грозными битвы богатырей с темными силами зла. Заканчивалась сказка, и дети опять просили:
— Папа, расскажи еще. Про Фэт-Фрумоса[2] расскажи, про Иляну Косынзяну…
И Григорий Амвросиевич негромким басом снова начинал:
— В некотором царстве, в некотором государстве…
Он рассказывал до тех пор, пока у ребят не начинали слипаться глаза. Полусонных я раздевала их и укладывала спать.
Среди сказок были и такие, которые толкали к раздумью над жизнью. Помню, однажды муж рассказал детям такую, похожую на быль, сказку.
— В некотором царстве, в тридевятом государстве жил один богатый человек. Был он страшно скупой и жадный, и люди не любили его. Но когда богач проходил по улице, все низко кланялись ему, и только один старик не хотел ему кланяться, отворачивался. Это был гордый и честный старик. Он не мог уважать богача, который издевался над крестьянами, кормил их гнилыми огурцами и заплесневевшими сухарями.
Вот как-то летом, в самую страдную пору, народ не вышел на работу к богачу. Созревшие хлеба начали осыпаться. Тогда в дом богача пришел старик: «Видишь, как плохо быть жадным, — сказал он богачу. — Из-за своей жадности ты можешь потерять весь урожай. Не скряжничай, корми крестьян сытно, и они уберут твой хлеб».
Всю ночь не спал богач. Не хотелось ему уступать, но и хлеб было жалко потерять. Под утро он кликнул слуг, велел зарезать несколько баранов, накрыть на дворе столы и досыта накормить крестьян.
— Молодец старик, добился своего, — радовался Боря.
Росли наши дети вместе, были неразлучны, а вот характеры, наклонности у них были совсем разные.
Мы выписали румынский детский журнал «Диминяца копиилор»[3]. Боря и Миша с удовольствием слушали стихи о забавных похождениях Хапли — постоянного комического героя этого журнала. Кроме стихов, рассказов и картинок, журнал издавал приложение, рассчитанное на развитие детской смекалки. В журнале печатались замысловатые фигуры, из которых, если правильно вырезать их и склеить, можно было сделать различные игрушки: самолет, пушку, корабль, домик.
Боря и Миша часами возились над этими приложениями. Вот тут-то и было видно, кто из них настойчивее и терпеливее. Мише быстро надоедала игра, он или откладывал приложение, или же просил меня помочь. Боря, наоборот, подолгу сидел за столом, вырезывал не торопясь, аккуратно, старался точно следовать линиям, которые были на рисунке. Он забывал обо всем: об улице, о товарищах и сосредоточенно работал ножницами. Борю увлекало желание увидеть, что же из этого получится, какая игрушка. Он не бросал работу, пока не добивался своего. А закончив, спешил ко мне.
— Смотри, мама, какой красивый самолет получился, — и бежал с игрушкой на улицу, чтобы показать ее товарищам.
Ребята придирчиво рассматривали самолет. Недовольные тем, что Борю приходится подолгу ждать, они не выказывали своих восторгов, а деловито замечали:
— Упрямый ты, Борька.
ПАМЯТНЫЙ ГОД
Тот горестный год мне очень хорошо запомнился.
Январь стоял лютый, морозный. По ночам стены трещали от стужи.
— Это мороз пробивает щели. Хочет к нам в дом забраться, — шутил муж.
Снегу выпало много, и старики, глядя на заваленные сугробами улицы, сокрушенно качали головами:
— Давненько не было такой зимы.