Но некий хужик из царского войска, который тайно исповедовал христианскую веру, оказался в отряде палачей и с орудиями пыток состоял при дневных стражах, проник среди ночи в отряды этих нахараров и смешался [с воинами]. Первый отряд считал, что он из второго, второй — из третьего, и всем стало казаться, что он принадлежит одному из этих отрядов. И никто не спросил:
«Кем ты приходишься нам?» — ни господа, ни служители.
Когда прибыли в [назначенное] пустынное место, которое оказалось начисто лишенным зеленой растительности и было настолько диким и каменистым, что не было места, даже чтобы присесть, эти три нахарара, отдалившись, сошли поодаль [с коней] и приказали своим палачам связать [святых] по рукам и ногам. Те опутали им ноги длинной веревкой, впряглись по двое и потащили. И пока волокли по камням, так их растерзали, что на тех блаженных не осталось живого места. Тогда развязали их и снесли в одно место.
И казалось им: вроде смягчили их суровость и усмирили их необузданную строптивость. «Ныне, что бы мы ни сказали, они подчинятся нашим словам, признают волю царя и спасутся от тяжких мучений». И не смогли в должной мере понять, что вооружили их словно удалых воинов, и наставили их, и обучили их, [придав смелость] диких и кровожадных зверей. И если ранее [осужденные] в какой-то мере колебались, то [ныне], глядя на свои тяжкие телесные раны, отбросили прежний страх. Словно опьянев и утратив чувства, они начали соревноваться в [смелости] ответов и спешили, словно жаждущие к источнику — кто раньше прольет свою кровь на землю.
И пока святые приготовлялись к этому, начал говорить с ними Деншапух и сказал: «Царь послал меня к вам. Всеобщее разорение страны Армянской, утверждает он, и гибель, которая постигла царские войска, — все эти беды произошли от вас. Многие нахарары ныне страдают в оковах, и это все случилось вследствие вашего упрямства. Но и сейчас, если желаете меня выслушать, я скажу вам — были вы причиной всех гибельных мучений, сегодня будьте причиной вашего спасения. Нахарары пребывают в путах — их можно освободить лишь через ваше посредство. Разоренная страна ваша вами устроится, а многие уведенные в плен вернутся обратно.
Ныне взгляните собственными глазами — столь родовитый муж, который и царю был известен лично вследствие великих познаний в нашей вере, и был совершенен в этом учении и любезен всей знати и чуть не вся страна зависела от него, но, поскольку он презрел веру маздезнов и дал себя обольстить вашей нелепой наукой, царь не пощадил его великого сана, и я сослал его словно пленники-анатхархика так далеко на чужбину, что он и не дойдет до места своего наказания. Так, если, будучи им вскормлен, [царь] не пощадил его во имя почитаемой веры, насколько [суровее обойдется] он с вами, чужеземцами, достойными смерти вследствие [вашего вмешательства] в царские дела. И нет вам иного способа выжить, как если вы поклонитесь солнцу и выполните волю царя, как и научил нас великий Заратуштра. И если вы так сделаете, не только избавитесь от оков и избегнете смерти, но и с богатыми дарами будете отправлены в свою страну».
Выступил вперед иерей Левонд, а переводчиком сделал епископа Сахака. «Как мы станем внимать, — сказал он, — двусмысленным повелениям твоим? Вот, ты прежде всего поклонился солнцу, а поклонение обусловил волею царя. Возвеличил солнце, призвав имя его, и возвеличил царя более, чем солнце. И объявил, что это солнце служит земным созданиям помимо собственной воли, а царь в силу своей свободы, кого желает, обоготворит, а кого пожелает — поработит. И сам он не постиг истины. Не говори с нами, словно с юнцами, ибо мы совершенны в возрасте и не чужды знания. Откуда ты начал, оттуда и стану тебе отвечать.
Итак, в нас усмотрел ты причины разорения нашей страны и разгрома царского войска. Но наша вера нас не так учит, а велит весьма почитать земных царей и любить их со всей нашей силой, служить им не как какому-то человеку среди людей, а как Богу истинному. И если через них мы лишаемся чего-либо, то вместо земного царства нам обещано небесное. И не только службу и повиновение свое обязаны мы приносить им, но и самих себя превыше жизни посвятить любви царской. И как на земле мы не вольны менять царя на другого владыку, так и на небесах не имеем власти заменять истинного Бога нашего другим, ибо нет Бога кроме него.
Но скажу тебе нечто в какой-то мере тебе уже известное. Кто из рати храбрецов последним вступает в бой!? А если он так поступает, будет признан не удальцом, а совершенно негодным [воином]. Или кто из разумных купцов обменяет благородный жемчуг на скверную подделку, если только он не оглушен невежеством так, как предводители вашего заблуждения.