— Барбекю[9] из бюрократов, — хихикнул Питер Холбрук, наверно, в семнадцатый раз после половины двенадцатого ночи, когда начал подводить итоги случившегося. Недаром в движении за ним закрепилась репутация человека с творческим складом ума.
— Перестань, Пит, черт побери! — захлебнулся от хохота Эрнест Браун и пролил кофе себе на колени. Выражение приятеля показалось ему таким забавным, что он даже не вскочил на ноги, отчего у него промокли брюки.
— Это была долгая ночь… — согласился Холбрук, тоже улыбаясь.
Они смотрели выступление президента Дарлинга по двум причинам. Прежде всего потому, что все крупные телевизионные компании предупредили о перемене в программе вещания, как это обычно бывает перед важными событиями; правда, их спутниковая антенна обеспечивала приём 117 каналов, так что достаточно было переключить телевизор, чтобы не слушать выступления главы правительства, которое они и все их друзья глубоко презирали. А ещё, сознательно разжигая в себе ненависть к исполнительной власти в Вашингтоне, они всегда смотрели выступления, передаваемые по правительственному каналу, — обычно оба посвящали этому по часу в день, — чтобы распалить себя ещё больше по отношению к людям в Вашингтоне. Вот и сегодня они смотрели выступление президента, беспрестанно обмениваясь колкими замечаниями по его адресу.
— А кто этот парень Райан? — спросил Браун, широко зевая.
— Наверно, ещё один бюрократ. Бюрократ и говорит бюро-срань.
— Да, — рассудительно согласился Браун. — И никто его не поддерживает, Пит.
Холбрук повернулся и посмотрел на друга.
— А ведь в этом что-то есть, а? — С этими словами он встал и подошёл к полкам вдоль южной стены его кабинета. Его экземпляр Конституции Соединённых Штатов в мягкой обложке был изрядно потрёпан от частого употребления, потому что он постоянно заглядывал в него, чтобы улучшить понимание того, к чему стремились её авторы.
— Знаешь, Пит, здесь нет ни слова о подобной ситуации.
— Неужели?
— Ни единого слова, — подтвердил Холбрук.
— Вот ведь как. — Об этом стоит подумать, верно?
— Убит? — спросил президент Райан, все ещё вытирая с лица грим мокрыми бумажными салфетками, похожими на те, которыми ещё недавно он вытирал попки своим детям. По крайней мере когда он закончил, его лицо снова стало чистым.
— Это предварительное заключение, основанное на осмотре тела и места обнаружения пилота, а также на прослушивании записей переговоров в кокпите авиалайнера. — Мюррей перелистал страницы, переданные ему по факсу всего двадцать минут назад.
Райан откинулся на спинку кресла. Подобно многому в Овальном кабинете, оно было новым. Все личные и семейные фотографии Дарлинга были убраны. Бумаги, лежавшие на столе, забрали секретари Дарлинга. Мебель и всё остальное в кабинете доставили со складов Белого дома. По крайней мере кресло было удобным, изготовить такое, со спинкой, защищающей сидящего в нём, стоит немалых денег. Скоро и его заменят на сделанное специально для Райана мастером, который бесплатно делал кресла для обитателей Овального кабинета. Поразительно, но он не только делал это бесплатно, но и никому об этом не говорил. Несколькими минутами раньше Джек решил, что в любом случае, рано или поздно, ему придётся здесь работать. Секретари сидели в своих комнатах рядом, и с его стороны несправедливо заставлять их бегать из одного конца здания в другой, спускаться по лестницам и затем подниматься снова. Другое дело — спать в Белом доме, но эта проблема может пока подождать, хотя, ею тоже придётся заняться…
Значит, подумал он, глядя через письменный стол на Мюррея, совершено убийство.
— Его застрелили?
— Удар ножом в сердце, только одна рана, — покачал головой Дэн. — Наш агент пришёл к выводу, что это было тонкое лезвие, как у ножа для разделки мяса. Судя по записям, сделанным в кокпите авиалайнера, он был убит перед взлётом. Похоже, мы можем точно определить время убийства. С момента перед пуском двигателей до момента катастрофы на плёнке записан голос только одного старшего пилота. Его фамилия Сато, очень опытный лётчик, много лет командовал авиалайнером. Японская полиция передала нам кучу информации о нём. По-видимому, во время войны у него погибли сын и брат. Брат командовал эсминцем, затонувшим вместе со всем экипажем. Сын служил в авиации, летал на истребителе и разбился при посадке. Оба погибли в один и тот же день. Так что Сато руководствовался чувством личной мести. У него был побудительный мотив и возможность отомстить, Джек. — Мюррей позволил себе назвать президента по имени, потому что в кабинете находились только они и беседовали с глазу на глаз — точнее, почти одни, у двери стояла Андреа Прайс. Она неодобрительно относилась к столь фамильярному обращению — никто не сказал ей, сколько лет дружит президент с сотрудником ФБР и что они пережили вместе.
— Вам удалось провести опознание очень быстро, — заметила Прайс.
— Это нуждается в дополнительной проверке, — согласился Мюррей. — Чтобы окончательно убедиться в этом, прибегнем к анализу на ДНК. Качество переговоров, записанных в кокпите, достаточно хорошее для анализа тембра голоса. По крайней мере так мне сообщили. В распоряжении канадцев имеются записи радиолокационного слежения за самолётом, пока он не покинул их воздушное пространство, так что будет нетрудно проверить точность записей на плёнке «чёрного ящика». Мы знаем, что авиалайнер вылетел с Гуама, совершил посадку в Японии и Ванкувере, наконец, нам известен момент, когда он врезался в здание Капитолия. Короче говоря, нам всё ясно. Впрочем, шума будет немало, господин президент. — Такое обращение больше понравилось Андреа Прайс. — Пройдёт по крайней мере два месяца, прежде чем мы соберём все улики. Согласен, нельзя исключить вероятность того, что мы ошибаемся, но с практической точки зрения моё мнение и мнение старших агентов, работавших на месте катастрофы, совпадают — расследование можно считать почти законченным.
— В чём вы можете ошибаться? — спросил Райан.
— Теоретически во многом, однако нужно принимать во внимание практические соображения. Если это было чем-то другим, а не поступком фанатика… Впрочем, нет, говорить так несправедливо, верно? Правильнее говорить о поступке разъярённого человека. Короче говоря, если это был заговор, нужно исходить из того, что он тщательно планировался, а у нас нет никаких доказательств этого, да и выглядит такая теория крайне маловероятной. Откуда они могли знать, что война будет проиграна, как узнали о совместном заседании обеих палат? А если это планировалось как военная операция, то, по мнению сотрудника Департамента по безопасности на транспорте, было бы очень несложно погрузить на борт авиалайнера десять тонн взрывчатки.
— Или ядерную бомбу, — добавил Джек.
— Совершенно верно, или ядерную бомбу, — кивнул Мюррей. — Между прочим, это напомнило мне о том, что сегодня французский военно-воздушный атташе должен побывать на японском заводе, занимавшемся изготовлением их ядерного оружия. Японским властям понадобилась пара дней, чтобы обнаружить этот секретный завод. Туда вылетел опытный специалист, хорошо разбирающийся в подобных вещах, — сейчас он должен прибыть на место. — Мюррей заглянул в свои записи. — Это доктор Вудро Лоуэлл — да, конечно, я знаю его. Он руководит Ливерморской лабораторией. Премьер-министр Кога передал нашему послу, что просит забрать эти проклятые устройства и вывезти их из Японии как можно быстрее.
Райан повернул своё кресло. Окна позади него выходили на памятник Вашингтону. Обелиск был окружён кольцом флагштоков с приспущенными в знак траура флагами. Однако он заметил, что у входа стоят люди, ожидающие очереди, чтобы подняться в лифте к вершине монумента. Туристы приезжают в Вашингтон, чтобы увидеть достопримечательности. Ну что ж, на этот раз им в некотором роде повезло, правда? Райан обратил внимание, какие толстые в окнах Овального кабинета стекла — на случай, если кто-то из этих туристов прячет под пальто снайперскую винтовку…