Ренделл всегда любил ее, любил и сейчас: терпеливую, нежную, не лезущую вперед; никогда и никому она не сделала ничего плохого. Стив надеялся, что Сара Ренделл, уважаемая супруга уважаемого пастора имеет собственное положение в обществе. Внешне к своему взрослому сыну она относилась довольно-таки отчужденно, оставаясь при всем при том матерью. Едва ли он мог составить о ней представление, адекватное здешним ее отношениям, если не считать того, что помнил о ней с детских лет. Став мужчиной, повзрослев, Ренделл узнал ее в большей степени как человека, который умеет выслушать, отозваться на нужды другого, главным делом которого было находиться в самом нужном месте. Ее всегда смущали успехи сына в мире большого города, но втайне она им гордилась. Ее любовь к собственному сыну была непоколебимой, слепой, не знающей никаких сомнений и не задающей вопросов.
Ренделл решил присесть рядом с ней и подождать, пока она проснется.
Когда он пересекал комнату, голова Клер вынырнула из-за журнала.
— Стив? Где ты был все это время?
— Сидел с папой.
Ред Период Джонсон заерзал на своем стуле.
— Док ничего не говорил?
— Он был слишком занят. Как только он закончит, сразу же встретится с нами.
Резко отошедшая от дремоты Сара Ренделл отпрянула от боковины дивана, одновременно поправляя платье. Ренделл поцеловал ее в щеку и обнял одной рукой.
— Не бойся, мама. Все еще будет хорошо.
— Где жизнь, там и надежда, — ответила та. — Остальное же в руках Господних. — Она глянула на Тома Кэри, который как раз вешал телефонную трубку. — Разве не так, Том?
— Все именно так, миссис Ренделл. Наши молитвы будут услышаны.
Стив Ренделл заметил, что взгляд Кэри устремился к двери; он сам последовал за этим взглядом и схватился на ноги.
Кутаясь в свой халат, занятый какими-то своими мыслями в комнату для посетителей вошел доктор Оппенгеймер. Он порылся в карманах в поисках сигареты, вытащил одну и, только сунув ее в рот, как будто увидал всех присутствующих и ту напряженность, которая повисла в воздухе после его появления.
— Я надеялся, что смогу сказать вам что-либо новое, — проговорил доктор, не обращаясь ни к кому в отдельности, — но не могу, пока что не могу.
Жестом руки он попросил Ренделла сесть на место, сам же схватил стул, поставил его напротив дивана и плюхнулся на сидение, успев, наконец-то, прикурить, в то время как Клер, Джонсон, дядя Герман и преподобный Том Кэри сгрудились вокруг него.
— Так вот, говоря медицинскими терминами, мы сошлись вот на чем, — начал доктор, в большей степени обращаясь к Ренделлу и его матери. — Сегодня утром у Натана произошла внутричерепная закупорка сосудов непонятного происхождения. Удар был вызван тромбом в артерии — закупорка питающего мозг сосуда. Обычные последствия церебральных поражений такого типа — это потеря сознания, следствием же, в самом крайнем случае, может стать временная хемиплегия.
Он прервал свой доклад, чтобы затянуться сигаретой.
— Что такое хемиплегия? — спросил Стивен Ренделл.
— Односторонний паралич — лица, руки, ноги; чаще всего с той стороны, которая противоположна той доле мозга, где случился инсульт. В нашем случае — это левая сторона. Еще до того, как Натан впал в кому, на его левой половине признаки паралича уже отмечались, но все внутренние жизненно важные органы действуют. Ухудшения состояния не наблюдается. — Он поочередно оглядел все обеспокоенные лица. — Вот, пожалуй, и все на это время.
— Доктор, — нетерпеливо заметил Ренделл, — вы так и не сказали, как с отцом сейчас. Какие у него шансы?
Тот пожал плечами.
— Стив, я не могу предсказывать, поскольку не работаю Нострадамусом. Просто еще рано что-либо говорить. Положение у него критическое, отрицать не стану. Мы делаем все возможное. Если инсульт не осложнится, скажем, сердечным приступом, я бы дал ему хорошие шансы выбраться из этой передряги.
После этого он обернулся к Саре Ренделл:
— Сара, у вашего мужа отличная конституция. У него имеется желание жить. У него есть вера. Это не мелочи. Только я не могу скрывать от вас правду за розовыми очками. Сейчас он в тяжелейшем состоянии. Мы должны понимать это. Хотя, в нашем случае есть и свои положительные моменты. Пока что мы можем бодрствовать, следить и ждать. Многие люди, в том числе и знаменитости, были жертвами подобных церебральных ударов, но они выживали и после случившегося с ними жили обычной жизнью. Возьмем, к примеру, доктора Луи Пастера. В возрасте сорока шести лет он пережил удар и паралич, подобный тому, что у вашего мужа. Тем не менее, он выздоровел, продолжил свою научную и практическую деятельность и стал знаменитым. Это он выделил чистый возбудитель холеры, изучал сибирскую язву, стал пионером вакцинации, открыл способы лечения водобоязни и дожил до семидесяти трех лет.
Оппенгеймер затушил сигарету и поднялся с места.
— Так что, Сара, можно надеяться на лучшее.
— Я буду молиться, — твердым голосом заявила Сара Ренделл, в то время как Клер и Ренделл помогли ей подняться.
— Вы сможете сделать даже более того, — сказал доктор. — Сейчас вы отправитесь домой и поспите. Теперь самое главное — сохранить ваши силы… Клер, проследите, чтобы ваша мать приняла на ночь успокоительное, одну из прописанных мной таблеток… Стив, ты уж извини, что мы встречаемся в подобных обстоятельствах. Но, как я уже говорил, можно надеяться на лучшее, я же все время буду в контакте с больницей и специалистами. Если за ночь что-либо изменится, можете быть спокойны, со мной свяжутся. А завтра утром мы встретимся опять.
Врач взял Сару Ренделл под руку и повел ее к выходу, говоря ей что-то успокаивающее.