Здесь было чуть светлее, но этот свет был мерцающим, неприятным, даже болезненным для глаз. Димка успел рассмотреть странно блестящую почву, грязно-серое небо и клубящуюся сверкающую пыль. Но несущее его создание в быстрым шагом пересекло двор с несколькими странно скрученными растениями и занёс гостя в высокое мрачное здание. Землянин напрягся, но тут же понял, что это обычное произведение строительного искусства, не имеющее никакого отношения к Владыке.
— Мой дом — твой дом, родич! — Носитель довольно небрежно сгрузил Димку на ворох чего-то мягкого, и встал рядом на колени. — И понесла же тебя нелёгкая сразу к Владыке! Если бы я чуть опоздал, он забрал бы свой дар. И что бы ты делал, без ключа, во мраке? Помер бы, как пить дать, ещё и душу бы утратил!
Быстрые пальцы скользили по плечам, груди и животу странника, выбивая странный ритм и обжигая знакомым холодом тьмы. И дрожь постепенно покидало пострадавшего гостя, унималось и буйство вышедшей из-под контроля силы.
— Спасибо! — С трудом выдохнул Димка, наконец, почувствовавший себя лучше. Ему не раз доставалось капитально, как на тренировках «дяди», так и в собственном путешествии, но могущественный демон едва не растёр его в порошок, даже не коснувшись!
— Не спасёт! — Ехидно отозвался странный собеседник. — Ни меня, ни тебя! Богам до нас дела больше нет, говори уж лучше — благодарствую. И то верно, довелось мне нынче потрудиться. Спаси, исцели, теперь ещё супостата излови!
— Ты… — От понимания у землянина захватило дух. — Ты же один из исчезнувшей десятки! Из пращуров, почти избавившихся от проклятья!
— От ключа, — мрачно буркнул предок, — уже не избавиться, он врос, стал частью любого из нас. Вырвать его — всё едино, что вырвать сердце или душу. Ты или живёшь с этим, или погибаешь.
Димка только вздохнул. Права, тысячу раз права была Сиятельная Леди, утверждавшая, что это не проклятье. Значит, то, что изменило их род — действительно ключ, открывающий тёмные пути, и навсегда закрывающий путь к нормальной жизни.
— Если тебя это утешит, мы в своё время совершили ту же ошибку. — Родич отвернулся, но «голос» его только окреп и усилился. — То было иное время, мы были сильны и горды. Почти изловили нашего супостата, гоняли его по всей сфере власти, заставили бежать и затаиться… А затем Владыка призвал всех своих носителей, всех, кто носит в себе его ключ, часть сущности великого демона, живое заклинание, позволяющее жить, перемещаться и ратиться во Тьме. Какой был шанс оказаться в родном мире нашего обидчика, призвать его к ответу и избавиться от родового проклятья… Кто же знал, что сам Владыка это проклятьем не считает, и приходит в ярость от попытки вернуть его дар!
— Он… наказал вас? — Землянин невольно содрогнулся. Сам он так и не понял, что именно с ним собирался сотворить мегадемон, но твёрдо был уверен, что ничего хорошего.
— О да! — Насмешливо отозвался родич. Внезапно его аура чуть изменилась, и как будто подсветила тело, позволив, наконец, рассмотреть собеседника.
Слишком короткие тумбообразные ноги подпирали массивный тусклый панцирь тела, длинные руки с двумя суставами оказались усеяны короткими острыми шипами, за спиной шевельнулись короткие, непропорциональные крылья. Только лицо осталось человеческим, усталое лицо старика со злой ухмылкой.
— Нам… повезло, если это можно назвать везением. — Собеседник вновь приглушил свечение ауры, скрываясь во тьме. — Цьяхимлетонг неспроста призвал всех. Его сфера власти соприкоснулась со сферой власти другого Владыки, а демоны ревнивы и никому не позволяют вторгаться в свои владения. И даже от глупцов, вроде нас, может быть польза в войне демонов. Он изменил нас, сделал из самоуверенных волхвов живое оружие, превратил в… мразь, бездумных тварей, живущих только ради битвы! И мы бились… На тёмных и срединных мирах, втягивая смертных в наши разборки, без пощады и чести, уничтожая всё живое на своём пути… Долго, очень долго, пока наши кукловоды, владыки ключей, Цьяхимлетонг и Хурмелькуртаро не утратили большую часть своих слуг и не уменьшили свои сферы власти… Лишь трое выжило из одиннадцати родичей, три гнусных твари, вновь получивших свободу, но не способных радоваться ей… Те двое других, им легче, они забыли себя, забыли, какими были раньше, забыли синее небо и запах трав, вкус поцелуя и ласку ветра… Владыка наградил нас, одарил силой, новыми способностями, именами власти, но не вернул нам прежние тела, прежние души и разум… Скажи, родич, ты был бы рад, если бы родственник вроде меня пришёл в гости? Пустил бы в дом, угостил бы хмельным мёдом и щами? Кто вообще захотел бы признать меня родичем?!