Суханов пытался поучать российских большевиков, трудовой народ России поучать пытался: когда, дескать, им нужно было бы начинать социалистическую революцию, когда и как социалистические преобразования начинать и как их осуществлять. И выходило, по мнению меньшевистского автора: не следовало российским большевикам и трудовому народу социалистическую революцию совершать 7 ноября (25 октября) 1917 года. И вообще, по его мнению, не следовало эту революцию совершать. И революционные преобразования в стране, по мнению меньшевика, проводить не следовало.
«Россия не достигла такой высоты развития производительных сил, при которой возможен социализм», – с ученым видом вещал автор «Записок».
В ответ на подобные заявления Ленин в своей статье спрашивал самоуверенного меньшевика – автора книги:
«Для создания социализма, говорите вы, требуется цивилизованность. Очень хорошо. Ну, а почему мы не могли сначала создать такие предпосылки цивилизованности у себя, как изгнание помещиков и изгнание российских капиталистов, а потом уже начать движение к социализму? В каких книжках прочитали вы, что подобные видоизменения обычного исторического порядка недопустимы или невозможны?»
Работая над статьей «О нашей революции», Владимир Ильич вспомнил слова Наполеона, слова, которые в вольном русском переводе звучат примерно так: «Сначала надо ввязаться в серьезный бой, а там уже видно будет…»
Владимир Ильич привел эти слова в своей статье в поучение Суханову.
И заявил:
– Вот и мы ввязались сначала в октябре 1917 года в серьезный бой… И в настоящее время уже нет сомнений, что в основном мы одержали победу.
Слово Ленина сыграло огромную роль в достижении этой победы. Слово Ленина теперь способствовало достижению новых побед.
Вскоре после публикации последних работ Владимира Ильича «Правда» в одной из передовых статей писала о них:
«Повторяя слова тов. Ленина, мы должны подчеркнуть, что социализм в нашей стране – это объединение трех могучих китов: Советской власти, электрификации и кооперации».
8
Как ни тяжелы были проявления болезни Владимира Ильича, он, работая в то время над статьями для «Правды», как всегда, предельно требовательно относился к себе. Старался отточить в рукописи каждую фразу, каждый абзац. Добивался максимальной ясности каждой мысли. Дневник, который в те месяцы 1923 года – день за днем – вели дежурные секретари Ленина и который опубликован теперь в приложении к сорок пятому тому Полного собрания сочинений Владимира Ильича, показывает это со всей наглядностью.
Вот некоторые записи из Дневника…
20 января. Владимир Ильич вызывал стенографистку между 12-ю и часом дня. Читал свою статью «Как нам реорганизовать Рабкрин?». Вносил в нее добавления и поправки.
Владимир Ильич сказал, что Надежда Константиновна даст ему одну справку, касающуюся части его статьи, и поручил секретарю узнать точно о том же: какие и сколько у нас существует учреждений по научной организации труда, сколько было съездов специалистов по этому вопросу. Нет ли каких материалов в Питере? Просил полный список книг…
22 января. Вызвал стенографистку на 25 минут. Вносил поправки во второй вариант статьи о Рабкрине; окончательно остановился на этом варианте. Просил перепечатать статью и дать ему к вечеру. Надежда Константиновна, впуская стенографистку в комнату Владимира Ильича, сказала, что он незаконно взял себе еще несколько минут для просмотра статьи…
23 января. Стенографистка была по вызову Владимира Ильича между 12-ю и часом дня. Ленин бегло прочел еще раз текст статьи о Рабкрине, вносил небольшие изменения. Просил эти же поправки внести в другие экземпляры статьи и один из них передать Марии Ильиничне – для «Правды».
4 февраля. Стенографистку вызвал около 6 часов вечера. Владимир Ильич спросил, не имеет ли она возражений против того, что он вызывает ее и по праздникам. («Ведь захотите же и вы, наконец, когда-нибудь отдохнуть?») Диктовал продолжение статьи «Лучше меньше, да лучше» больше получаса. Просил стенографистку расшифровать и позвонить ему по телефону, так как, вероятно, он еще продолжит диктовать статью сегодня. Сказал, что у него старая привычка писать, имея перед собой рукопись, без чего ему трудно обходиться.
В тот же день, в 8 часов вечера, Владимир Ильич снова вызывал стенографистку, но не диктовал, а только просматривал записанное ранее и вносил дополнения. Кончив читать, сказал, что он намерен, прежде чем дать статью в печать, показать ее товарищам. Думает еще кое-что добавить к продиктованным ранее мыслям.