Конечно, каждая такая демонстрация давала вместе с тем известное освещение скрытых от глаз соотношений сил, известную разведку, но разведка являлась здесь не мотивом демонстрации, а ее естественным результатом.
Анализируя события перед восстанием в октябре и сравнивая их с событиями апреля — июля, Ленин говорит:
«Дело стоит именно не так, как перед 20—21 апреля, 9 июня, 3 июля, ибо тогда было стихийное возбуждение, которое мы, как партия, или не улавливали (20 апреля), или сдерживали и оформляли в мирную демонстрацию (9 июня и 3 июля). Ибо мы хорошо знали тогда, что Советы еще не наши, что крестьяне еще верят пути либердановско-черновскому, а не пути большевистскому (восстанию), что, следовательно, за нами большинства народа быть не может, что, следовательно, восстание преждевременно» (см. т. XXI, с. 345).
Ясно, что на одной лишь «разведке» далеко не уедешь.
Дело, очевидно, не в «разведке», а в том, что:
1) партия за весь период подготовки Октября неуклонно опиралась в своей борьбе на стихийный подъем массового революционного движения;
2) опираясь на стихийный подъем, она сохраняла за собой безраздельное руководство движением;
3) такое руководство движением облегчало ей дело формирования массовой политической армии для Октябрьского восстания;
4) такая политика не могла не привести к тому, что вся подготовка Октября прошла под руководством одной партии, партии большевиков;
5) такая подготовка Октября, в свою очередь, привела к тому, что в результате Октябрьского восстания власть оказалась в руках одной партии, партии большевиков.
Итак, безраздельное руководство одной партии, партии коммунистов, как основной момент подготовки Октября, — такова характерная черта Октябрьской революции, такова первая особенность тактики большевиков в период подготовки Октября.
Едва ли нужно доказывать, что без этой особенности тактики большевиков победа диктатуры пролетариата в обстановке империализма была бы невозможна.
Этим выгодно отличается Октябрьская революция от революции 1571 года во Франции, где руководство революцией делили между собой две партии, из коих ни одна не может быть названа коммунистической партией.
Вторая особенность. Подготовка Октября проходила, таким образом, под руководством одной партии, партии большевиков. Но как велось партией это руководство, по какой линии оно проходило? Руководство это проходило по линии изоляции соглашательских партий, как наиболее опасных группировок в период развязки революции, по линии изоляции эсеров и меньшевиков.
В чем состоит основное стратегическое правило ленинизма?
Оно состоит в признании того, что:
1) наиболее опасной социальной опорой врагов революции в период приближающейся революционной развязки являются соглашательские партии;
2) свергнуть врага (царизм или буржуазию) невозможно без изоляции этих партий;
3) главные стрелы в период подготовки революции должны быть ввиду этого направлены на изоляцию этих партий, на отрыв от них широких масс трудящихся.
В период борьбы с царизмом, в период подготовки буржуазно-демократической революции (1905—1916) наиболее опасной социальной опорой царизма являлась либеральномонархическая партия, партия кадетов. Почему? Потому что она была партией соглашательской, партией соглашения между царизмом и большинством народа, т.е. крестьянством в целом. Естественно, что партия направляла тогда главные удары против кадетов, ибо, не изолировав кадетов, нельзя было рассчитывать на разрыв крестьянства с царизмом, не обеспечив же этого разрыва, нельзя было рассчитывать на победу революции. Многие не понимали тогда этой особенности большевистской стратегии и обвиняли большевиков в излишнем «кадетоедстве», утверждая, что борьба с кадетами «заслоняет» у большевиков борьбу с главным врагом — с царизмом. Но обвинения эти, будучи лишены почвы, изобличали прямое непонимание большевистской стратегии, требующей изоляции соглашательской партии для того, чтобы облегчить, приблизить победу над главным врагом.