Множество необычных сочетаний возникает в результате замены одного слова другим. Наиболее отчетливы связи исходного и нового тогда, когда слово заменено однокоренным словом: дефективная граната (дефектная), нелюдимая ночь (безлюдная) («Чевенгур»), Чиклин сказал, что овраг — это более чем пополам готовый котлован (наполовину); вглядывался в чуждые и знакомые глупые лица (чужие); Краткое тело Жачева (короткое), Чиклин снял с себя всю верхнюю одежду, кроме того отобрал ватные пиджаки у Жачева и активиста и всем этим теплым веществом закутал Настю (вещами) («Котлован»). Обычное и необычное сочетание такого типа употребляются одновременно: голосовать напротив — голосовала против («Чевенгур»).
Слово заменено синонимом, частичным синонимом, словом, семантически близким: Машинист и Пухов пили и жевали все напролом (подряд); Крыша вокзала гремела железами, отстегнутыми ветром (оторванными) («Сокровенный человек»), В нем поднялась едкая теплота позора за взрослых (стыда); как внезапного врага (неожиданного); многих прочих (других); жить в прошлых храмах (бывших); босое место (голое) («Чевенгур»), рябой по названию Петр (по имени) («Усомнившийся Макар»), … томимый своей последовательной тоской (постоянной) («Котлован»).
Замены такого рода распространяются не только на отдельные словосочетания, но и на целые гнезда слов. Вместо старческий используется слово старый: спросил старый голос прибывшего человека («Чевенгур»), вместо старый — старческий: смирная старческая деревня; старческие, терпеливые плетни («Котлован»), устаревший: у него заболело сердце от вида устаревших, небольших домов («Река Потудань»), вместо ветхость — старость: От зноя не только растения, но даже хаты и колья в плетнях быстро приходили в старость; … поднималось солнце и в скорое время превращало всю землю и деревню в старость, в запекающуюся сухую злобу людей («Чевенгур»), вместо ветошь — ветхость: Эта истершаяся терпеливая ветхость некогда касалась батрацкой, кровной плоти… («Котлован»). Сочетания с подобными словами могут иметь метафорический характер: туманная старость природы; Теперь же воздух ветхости и прощальной памяти стоял над потухшей пекарней и постаревшими яблоневыми садами («Котлован»), Прошел день, ночь, и новый день уже постарел («Ямская слобода»). Некоторые необычные сочетания заполняют клетки, оставленные в языке пустыми. Сочетания старый голос, пожилой голос воспринимаются на фоне сочетаний старческий голос, молодой голос.
Тяготение к отвлеченному (Свительский 1970) обусловливает своеобразные отношения между родовыми и видовыми обозначениями. Видовое и родовое обозначения сосуществуют. Между ними, как и в языке, существуют отношения включения: в излишних растениях — лопухах и репьях («Ямская слобода»), на них росла непышная растительность: худая, изящная береза и скорбящая певучая осина («Епифанские шлюзы»), Редкие птицы взлетали над пустырями и сейчас же садились над своей пищей — осыпавшимися, пропавшими зернами («Чевенгур»), дерево — деревянное растение («Мусорный ветер»). Родовое и видовое обозначения используются и как синонимы: Молотобоец попробовал мальчишку за ухо, и тот вскочил с горшка, а медведь, не зная, что это такое, сам сел для пробы на низкую посуду; Обыкновенно он приезжал верхом на коне, так как экипаж продал в эпоху режима экономии, и теперь наблюдал со спины животного великое рытье («Котлован»). Кроме того, родовое и видовое обозначения объединяются в рамках однородных членов: с разными девушками и людьми; Почти все девушки и все растущее поколение с утра уходили в избу-читальню; Стороною шли девушки и юношество в избу-читальню («Котлован»).
Нейтральное обозначение человека или людей заменяется синекдохой; используются собирательные существительные: Явившись, он молча сел и начал листовать разумные бумаги. Сослуживцы дико смотрели на новое молчаливое начальство… («Город Градов»), Кулачество глядело с плота в одну сторону — на Жачева…; Колхоз, не прекращая топчущейся, тяжкой пляски, тоже постепенно запел слабым голосом; Колхоз непоколебимо спал на Оргдворе («Котлован»). Повторяясь, слова такого типа связывают речь автора и речь персонажа: — Так ты, Прош, спи, а я к пролетариату схожу, — с робостью сказал Чепурный. … Тогда Чепурный … пошел на тот край Чевенгура, против которого был курган, где спал пеший пролетариат («Чевенгур»).
Отвлеченные существительные, обозначающие в общем языке состояния, начинают обозначать совокупность вещей: Он собрал по деревне все нищие, отвергнутые предметы, всю мелочь безвестности и всякое беспамятство («Котлован»).