«Теперь я хочу сказать в связи с этим, что палестинцы — это автохтонный народ Палестины. Они потомки семитских племен, которые пришли и заселили палестинскую территорию тысячи и тысячи лет назад, и уж точно задолго до того, как Авраам ступил на территорию Палестины… И я говорю, что мы палестинцы, мы их потомки и автохтонный народ Палестины… И сегодня мы признаем, что евреи, израильтяне имеют историческую связь с Палестиной, хотя и не такую длинную и не такую фундаментальную, как мы, потому что мы — автохтонный народ». (Хайдер Абдель Шафи, тогдашний глава палестинской делегации на мирных переговорах, ныне независимый активист[34])
«Таким образом, существуют две национальных группы, которые требуют национального самоопределения. Одна группа — это туземное население или то, что от него осталось, — многие были изгнаны, или вытеснены, или бежали. Другая группа — это еврейские поселенцы, которые приезжали сначала из Европы, потом из других стран Ближнего Востока и из прочих мест. Итак, существуют две национальных группы: туземное население и эмигранты и их потомки». (Ноам Хомский[35])
РеальностьПалестина, куда эмигрировали европейские евреи Первой алии, была крайне мало заселена, а земля, где обосновались евреи, в реальности была приобретена в основном у отсутствующих хозяев и торговцев недвижимостью.
Помимо того что Палестина была подходящим местом для еврейских беженцев благодаря тесным историческим и идеологическим связям, ее считали подходящей и из-за демографической ситуации в стране, куда они переезжали, или, говоря их словами, возвращались.
Марк Твен, который посетил Палестину в 1867 г., описывал ее так:
(глава 19) Теперь уже в этой долине не увидишь подобных волнующих сцен. В какую сторону ни пойдешь, на тридцать миль вокруг не встретишь хотя бы одинокой деревушки. В двух-трех местах жмутся друг к другу шатры бедуинов, но оседлых жителей тут нет. Здесь можно проехать десять миль, не встретив и десяти человек… (глава 21) То ищите в Галилее. Безлюдные пустыни, угрюмые, бесплодные горы, которым никогда, никогда, до скончания века не стряхнуть с угловатых плеч блеск палящего солнца, не окутаться мягкой дымкой; не растаять в тумане; унылые развалины Капернаума; оцепеневшая Тивериада, погруженная в непробудный сон под траурным плюмажем своих шести пальм… (глава 22) Мы в целости и сохранности добрались до Фавора… а всю дорогу мы не встретили ни души.
(глава 29) Назарет заброшен… проклятый Иерихон лежит в развалинах, как оставил его более трех тысяч лет назад Иисус Навин; Вифлеем и Вифания пребывают в бедности и унижении, и ничто не напоминает о том, что некогда им выпала высокая честь видеть в своих стенах Спасителя; в том священном месте, где пастухи ночью стерегли свои стада и где ангелы возвестили на земле мир и в человецех благоволение, не встретишь ни души… Вифсаида и Хоразин исчезли с лица земли, и «пустынное место», где некогда тысячи людей слушали Спасителя и были накормлены пятью хлебами, спит безмолвное и всеми покинутое, — лишь хищные птицы да трусливые лисы нашли здесь приют.[36]
Другие путешественники оставили похожие воспоминания о Палестине в эпоху, предшествующую прибытию евреев Первой алии, которые начали процесс возрождения земли и увеличили население, создав рабочие места и инфраструктуру.
ДоказательствоДва противоборствующих мифа сложились о Палестине 1880 г. Еврейский экстремистский миф, давно уже забытый, гласил, что Палестина — это «земля без народа для народа без земли». (Эту фразу на самом деле произнес британец лорд Шефтсбери в своем докладе 1884 г.) Палестинский экстремистский миф, который со временем только укрепился, настаивал на том, что в 1880 г. существовал палестинский народ; некоторые даже говорят, что палестинская нация была уничтожена сионистским вторжением.
Реальность, как обычно, лежит где-то посредине. Конечно, Палестина не была пустыней, где никто не жил. Невозможно воссоздать демографическую картину для этого региона с какой бы то ни было точностью, поскольку данные переписей того времени недостоверны, а большинство попыток реконструкции — как по палестинским, так и по израильским источникам, кажутся подтасованными с идеологических позиций. Но можно попытаться сделать примерные оценки. Все население Палестины (в границы которой мы для этих целей включим современный Израиль, Западный берег и сектор Газа) в начале 80-х гг. XIX в., т. е. в эпоху Первой алии, вероятно, насчитывало около полумиллиона человек. Сегодня на этой же территории проживает более 10 млн. человек, и регион вполне приспособлен для гораздо более высокой плотности населения. На той территории, которая по разделу ООН 1947 г. была отведена под еврейское государство, проживала только часть населения, численность которого варьировалась примерно от 100 до 150 тыс. человек. Как географическое целое Палестина обладала неясными и постоянно перемещающимися границами. Палестина не была географической единицей ни в каком смысле слова. При османском владычестве, которое продолжалось с 1516 по 1918 г., Палестина делилась на несколько округов, именуемых санджаками. Эти санджаки входили в более крупные административные единицы, которые назывались вилайетами. Большая часть Палестины входила в состав Сирийского вилайета и управлялась пашой из Дамаска. Этим объясняется тот факт, что Палестина обычно относилась к Южной Сирии. После десятилетней египетской оккупации в 30-е гг. XIX в. Палестина была разделена на две части, одна из которых вошла в Бейрутский вилайет, включавший в себя Ливан и северную часть Палестины (вплоть до нынешнего Тель-Авива на юге); а другая стала независимым Иерусалимским санджаком, который охватывал территорию от Яффы до Иерусалима и на юг до Газы и Беэр-Шевы. Таким образом, непонятно, что имеют в виду те, кто говорит, что палестинцы были народом, изначально населявшим «землю» Палестины.