Усиливающийся конфликт между евреями Палестины, которых возглавлял социалист-прагматик Давид Бен-Гурион, и мусульманами Палестины, которых возглавлял бескомпромиссный противник евреев Хадж Амин аль-Хусейни, подразумевал не то, кто именно возьмет под свой нераздельный контроль всю часть Палестины, оставшуюся после выделения чисто арабского эмирата Трансиордания, — евреи или арабы. Если взглянуть на проблему реалистично, речь шла о том, будет ли остаток Палестины целиком отдан палестинским мусульманам или же он будет справедливо поделен между евреями и мусульманами Палестины, которые уже владели отдельными территориями. Иными словами, вопрос состоял в том, позволит ли принцип самоопределения, выдвинутый Вильсоном, чтобы каждая группа получила власть над своим народом и своей судьбой. На этот вопрос у верховного муфтия был простой ответ: для евреев — нет, для мусульман — да.
Отношение верховного муфтия к палестинским евреям — уничтожить их силой, запугать их постоянными нападениями на самых уязвимых и слабых или изгнать их с помощью закона — достигло логического пика во время Хевронского погрома 1929 г. Евреи Хеврона не были сионистами или беженцами из Европы. Большинство из них были религиозными сефардами, евреями, которые жили в Хевроне из-за библейской значимости этого города как места рождения иудаизма, из-за нескольких ешив и древних синагог, находившихся в этом святом городе.
Резня в Хевроне стала кульминацией серии нападений на религиозной почве, инспирированных верховным муфтием. В октябре 1928 г. верховный муфтий организовал несколько провокаций против евреев, которые молились у Стены Плача — самого святого места в иудаизме, поскольку считается, что это единственный остаток Второго Храма. По приказу муфтия началось строительство нового здания «совсем рядом над стеной», и кирпичи часто падали на головы молящимся евреям; мулы проезжали «через место их молитвы, оставляя за собой экскременты», а муэдзины (созывавшие мусульман на молитву) стали кричать гораздо громче, когда евреи молились[106]. Евреи выразили протест, и напряжение сохранялось на протяжении нескольких месяцев. В августе 1929 г. муфтий подготовил листовки, в которых призывал мусульман нападать на евреев. В одной из таких листовок говорилось, что евреи «осквернили честь ислама»[107], что они «насиловали женщин, убивали вдов и грудных детей». Это был кровавый навет, зовущий на священную войну с евреями. Хорошо организованная толпа сжигала еврейские молитвенники у Стены Плача и уничтожала листочки с молитвами, оставленные в щелях между камнями. За этим последовали нападения на евреев и поджоги еврейских магазинов, причем арабские полицейские участвовали в этих акциях.
23 августа произошел погром в Хевроне. Погибли безоружные ешиботники, еврейские дома подверглись нападениям, а их жители были жестоко убиты. Шестьдесят евреев стали жертвами погрома, а остальные были изгнаны из города. Синагоги были осквернены. Впервые за многие столетия в Хевроне не осталось евреев. Политика этнических чисток, которую проводил верховный муфтий, с величайшей жестокостью обрушилась на еврейских жителей Палестины. Британский начальник хевронской полиции впоследствии свидетельствовал:
Услышав крики в комнате, я прошел по какому-то туннелю и увидел араба, который саблей рубил голову ребенку. Он уже убил одного и схватил следующего; увидев меня, он сделал попытку наброситься на меня, но промахнулся: он оказался практически под дулом моего ружья. Я выстрелил ему в пах. За ним я увидел еврейку, залитую кровью, и человека, в котором я узнал [арабского] полицейского по имени Иса Шерил из Яффы… Он стоял над женщиной, держа в руке кинжал. Он увидел меня, скрылся в соседней комнате и попытался закрыться изнутри — крича при этом по-арабски: «Ваша милость, я полицейский». Я вошел в комнату и застрелил его.[108]
Восстание вскоре достигло Цфата, где 45 евреев были убиты или серьезно ранены[109]. Волна убийств прокатилась по всем районам Палестины, где жили евреи. До конца этой организованной вспышки насилия погибло 133 еврея, еще 339 пострадали[110].