Реалисты из числа арабов теперь признают, что эта цель недостижима — по крайней мере, в обозримом будущем. Остается только надеяться, что прагматизм возьмет верх над фундаментализмом и палестинский народ и его лидеры придут наконец к пониманию того факта, что аргументы в пользу палестинского государства только усилятся, если они признают еврейское государство. Когда палестинцы захотят иметь собственную страну больше, чем они хотят разрушить еврейскую страну, большинство израильтян будет приветствовать мирное палестинское государство как доброго соседа. Соглашение о принятии «Дорожной карты», рукопожатия и обещания, которыми стороны обменялись в Акабе 4 июня 2003 г., дают основания надеяться, что идея создания двух государств — давно принятая Израилем — в конце концов воплотится в реальности.
Я приветствую решительные дискуссии в ответ на то слово в защиту Израиля, которое я хочу произнести в этой книге. Я действительно надеюсь подтолкнуть людей к честному и доказательному спору о той проблеме, которая оказалась поляризованной экстремистскими аргументами. Безусловно, возникнут разногласия по поводу выводов, к которым я пришел, и умозаключениям, которые я делаю на основании исторических фактов. Но не может быть серьезных разногласий по поводу базовых утверждений: европейские евреи, которые объединились со своими братьями из числа евреев-сефардов на территории нынешнего Израиля в конце XIX в., имели полное право искать убежища на земле своих предков; они потом и кровью добились провозглашения еврейского национального очага в тех частях Палестины, которые они честно приобрели у не заинтересованных в этой земле владельцев; они переместили очень небольшое число местных феллахов (арабов, трудившихся на земле); они приняли предложения, основанные на международном праве, о признании еврейским национальным очагом того региона, где евреи составляли большинство населения; и, наконец, до недавнего времени практически все палестинские и арабские руководители категорически отвергали любое решение, подразумевавшее наличие еврейского государства, еврейского национального очага или еврейское самоопределение. Эти непреложные факты заложили основание для конфликта, который сопровождал провозглашение Израиля и продолжается по сей день. Чрезвычайно важно представить эти исторические факты как часть сегодняшней речи в защиту Израиля, поскольку искажение этой болезненной истории или недоговорки в ее изложении — это главный элемент столь часто звучащих выступлений против Израиля.
Я решил написать эту книгу вскоре после окончания мирных переговоров в Кемп-Дэвиде и Табе в 2000–2001 гг., после того как увидел, сколько людей по всему миру с яростью обрушились на Израиль, когда переговоры провалились и палестинцы вновь вернулись к терроризму. Я читал лекции в Хайфском университете в Израиле летом 2000 г., и я стал свидетелем энтузиазма и душевного подъема, с которым многие израильтяне ожидали исхода мирного процесса, начавшегося с соглашений, заключенных в 1993 г. в Осло. Они ожидали принятия решения о провозглашении двух государств, чтобы Израиль и Палестина наконец зажили в мире после долгих лет ожесточенного конфликта.
Когда процесс приблизился к подписанию резолюции, премьер-министр Эхуд Барак поразил весь мир, предложив палестинцам практически все, чего они добивались, в том числе государство со столицей в Иерусалиме, контроль над Храмовой горой, возвращение примерно 95 % территории Западного берега и всего сектора Газа, и 30 млрд. долларов компенсации беженцам 1948 г. Как мог Ясир Арафат отвергнуть такое роскошное предложение? Саудовский принц Бандар, который выступал в роли посредника между сторонами, уговаривал Арафата «принять эту сделку». «Вам когда-нибудь предлагали сделку лучше? — спрашивал он. — Или вы хотите вести переговоры с Шароном?» Арафат колебался, и Бандар мрачно предупредил его: «Я надеюсь, сэр, что вы помните, что я вам говорил. Если мы упустим эту возможность, это будет преступление»[9].
Я в ужасе смотрел, как Арафат совершил это преступление, отверг предложение Барака и ушел с мирных переговоров, даже не сделав встречного предложения. Принц Бандар впоследствии называл решение Арафата «преступлением против палестинцев — а на самом деле против всех мусульман». Он считал, что Арафат несет личную ответственность за последовавшие за этим смерти израильтян и палестинцев[10]. Президент Клинтон тоже возложил всю вину за прерывание мирного процесса на Арафата, такого же мнения придерживалось большинство участников этих переговоров. Даже многие европейцы сердились на Арафата за то, что он отказался от столь щедрого предложения. В конечном итоге все выглядело так, будто мировое общественное мнение отвернулось от палестинцев, которые вновь отвергли предложение о двух государствах, и обратилось к израильтянам, которые предложили выход из кровавого тупика.