— Что значит «по Регламенту»?
— Лисс, потом, ладно? Я не хочу объяснять.
То, что наследный лорд Дар-Халем подпускает к своей спине другого человека — деле, женщину, аккалабатскому дару не может присниться в кошмарном сне. О чем думал Дар-Халем старший, скоропалительно отправляя сына на Анакорос, никому не известно.
Лисс откладывает уже ненужные щетки. Мальчишка переворачивается на спину и продолжает:
— Но тебя я покатаю, да. Давай после каникул. Найдем где-нибудь укромное местечко, а то влетит.
В смеющихся глазах у него отблески уходящего заката. Лисс ужасно довольна: с черными космами удалось совладать — купила пару больших заколок-крабов и уговорила в домашней обстановке убирать волосы с лица вверх.
— Жалко ты со мной не можешь поехать. На Землю. У нас большая дача на озере.
— Меня не отпустят.
— Я знаю. Я спрашивала.
Теперь уже он смотрит на нее с удивлением. Она сама поразилась, что ее вдруг дернуло позвонить Гетману и попросить, чтобы в рамках неписанного соглашения о моральной поддержке птероантропов в условиях элитной спецшколы он договорился о поездке Кура на Землю. Сидеть на Анакоросе все летние каникулы — не самое веселое времяпрепровождение, даже для спокойного и всегда знающего чем себя занять Кура. Но Гетман сказал «нет». Или Гетману сказали «нет», что одно и то же. Так что Лисс уезжает, а Кур остается. Такое решение почему-то кажется ей неправильным. Сначала просят присматривать за Куром, а потом…
Кур растрепался. Лис перекалывает «краб» и думает, что надо встать и закрыть балкон. Солнце село, и по спине бегут холодные мурашки.
— Секундочку! Секууундочкууу! Я же сказала, подожди одну минуту, черт тебя побери!
За дверью стоит Кур в совершенно смятенных чувствах. В руках у него пышный букет, из тех, которые дарят только на торжественных мероприятиях, и большая коробка в праздничной упаковке. Яркие цветы и ленты букета, блестящая оберточная бумага настолько не сочетаются с расстроенным видом Кура, что того становится жалко. Только потом Лисс соображает, что с цветами и коробкой Кур пришел к ней.
— Ой, это ты кому? То есть для кого?
Кур мнется в дверях, на лице у него выражение глубочайшего отчаяния.
— Не топчись. Заходи.
Кур заходит, укладывает приношения на стол, прямо поверх Лиссьих бумаг и учебников, и, не говоря ни слова, забивается в самый дальний угол дивана. На цветы он смотрит с ужасом и, кажется, что он много бы дал, чтобы оказаться от них как можно дальше.
— Я поставлю в воду? Или ты куда-то еще с этим собирался идти?
— Да. Нет. Делай с ними что хочешь.
Кур вдруг обхватывает голову руками, и, когда Лисс поворачивается, чтобы взять вазу и налить цветам воды, у нее за спиной раздается сдавленное рыдание.
— Ку… Хьелль, что с тобой? У тебя аллергия на розы?
Воды уже, кажется, надо принести не цветам. Лисс решительно садится на угол дивана, протягивает руку к трясущемуся плечу.
— Хьелль, все, что я знаю об Аккалабате, ограничивается крупинками информации, извлеченными из верийской части астронета и парой-тройкой страниц классификатора. Из тебя лишнего слова не вытянешь. Поэтому, если ты мне сейчас не расскажешь, почему наследник одного из древнейших дариатов впадает в истерику при виде продукции фирмы «Камелия», доставляющей цветы и сладости на всем внутреннем кольце Конфедерации, то…
— То что? — он неожиданно успокаивается, мокрые глаза смотрят испытующе.
— …То я просто не знаю, что с тобой делать.
— А что такое дуэм, ты знаешь?
— В источниках, доступных мне, это слово не упоминается.
— Разумеется, — хмыкает он. — По моральным соображениям. Ты открой коробку и ешь пирожные, они вкусные.
В течение следующих двадцати минут Лисс тихо радуется, что не открыла коробку. Ей кажется, что пирожных ей не захочется уже никогда в жизни.
Коробка и цветы присланы Хьеллю с родины владетельным лордом Дар-Акила в качестве заявления права каруна. Дар-Акиле, род которого древнее Халемов по крови и который много старше Хьелля, наскучила холостяцкая жизнь и, в соответствии с Регламентом и пожеланиями клана, пришло время выбрать себе спутника жизни — более молодого дара, который после первой же «брачной» ночи сбросит крылья и в течение недели активной семейной жизни будет постепенно трансформироваться — анатомически, физиологически, психологически — в женщину.