-Они не только уроды, но ещё и засранцы.
Похоже, я смог удивить даже Цинка. Разглядывая меня со странным выражением, он протянул:
-Я знал, что ты крут, Линк, но чтобы от одного твоего вида и голоса обосрались даже маги?! - и уже обращаясь к остальным наемникам - Ну, всё, ребята, теперь нам ничто не страшно, если рядом будет Линк. За него!
На этот раз за меня выпили очень дружно и с чувством.
Драки не были чем-то особенным. Тем более, что зачинщики были показательно наказаны, избитым Тарнак сразу преподнес по кружке вина за счет заведения, и минут через десять про драку почти забыли. Почти. Но время от времени я ловил на себе взгляды посетителей. Странная смесь недоумения, сомнения, старательно скрываемого страха. Всё что угодно, но только не восхищение.
Ещё я понравился весьма симпатичной дамочке в богатой одежде. Не спрашивая разрешения, та перебралась за наш стол и стала пожирать меня взглядом. Симпатичная зараза, но после того, как она, наверное, в десятый раз повторила с придыханием, что я был великолепен в своей ужасности, что она получила огромное наслаждение от собственного страха перед таким мужчиной, и совсем не против испытать его ещё несколько раз, пришлось поставить на ней крест (как возможной подруге на ночь). Или дура, или мазохистка, а такие меня никогда не интересовали. Даже на одну ночь.
Ещё немного беспокоила уважительность, появившаяся у Цинка. Вроде я ничего особенного не сделал, даже не ударил никого, но в его отношении ко мне что-то неуловимо изменилось. Может мне не стоило использовать инфразвук? Цинк - хороший вояка, и наверняка задумался - с какой стати ему стало страшно от вида собственного подчиненного, да ещё и идущего на разборку с другими? Есть такие люди, от которых агрессия прёт во все стороны, но я к таким не отношусь. Можно было сделать инфразвук направленным лучом, но как бы тогда остальные посетители поняли что происходит? Не, лучше уж так - все ощутили страх от моего вида, а студиусы, к которым я шел, и вовсе... Теперь этот случай замять просто не получится, разве что перебить всех присутствующих.
А пьянка продолжалась. Надо отдать должное служанкам - объедки на нашем столе не валялись. Тихо, тактично, незаметно, они появлялись из-за спины и быстренько наводили порядок, забирая грязную посуду и расставляя новые блюда.
Ещё одной приятной неожиданностью стало наличие в таверне и собственной культурной программы - Таркал, стараясь побыстрее загладить впечатление от неприятного инцидента, позвал певичку (весьма крупную жгучую брюнетку, затянутую в корсет). Весьма зрелая дама, но голос оказался неплохим. Подыгрывая себе на мандолине, прошлась по залу, спела несколько фривольных песен, и настроение у посетителей сразу улучшилось. Когда она подошла и к нашему столу, мужики мигом освободили место для неё, налили вина, и начался персональный концерт уже для нашей компании. Сначала несколько сольных песен, затем к ней присоединились женщины, а потом и наши мужики. Судя по лицам, такого хорошего вечера у них давненько не было.
Мы с Цинком постепенно оказались с края стола и потихоньку цедили вино, больше слушая трёп остальных, чем рассказывая собственные истории. Взрослые мужики, которым не нужно кому-то что-то доказывать. Цинк если и старался что-то узнать из моей жизни, то очень осторожно, исподволь, без нажима. Я был не против, и не торопясь рассказал несколько реальных историй, подсмотренных в чужих головах. А то, что большой разброс по времени и расстояниям, так жизнь меня и в самом деле помотала. Да и моя натура, любопытная до всего нового и необычного. То, что жив до сих пор, вполне можно списать на провидение, а то и на неведомые игры неизвестных мне богов. Я и сам с обычным человеком могу сделать что угодно - вознести до богатства и власти, сбросить в бездну нищеты и ужаса. Только вот кто мне объяснит, что происходит с моей собственной жизнью?
Возвращения студентов я не ждал - им бы отстираться и живот успокоить. А вот если у них был отряд поддержки, то могли появиться и новые гости. Так что я косился на каждого нового посетителя, оценивая его опасность.
Сгорбленную старуху с клюкой я заметил сразу, как только она вошла в двери таверны, но не придал этому значения - мало ли побирушек болтается в столице. Это уж дело хозяина - выгнать сразу или бросить ей объедки. Но Тарнак почему не сделал ни то, ни другое. Покосился, да, но продолжал заниматься своими делами. Старуха и в самом деле отправилась побираться - не спеша подходила к столам, всматривалась в сидящих. Кто-то бросал ей кусок, и она шла дальше, кто-то просто отворачивался.