Галя взяла ручку и приготовилась записать новый наташин адрес.
Квартира наташиного мужа находилась в Беляево и Галя изрядно поплутала по окрестностям Профсоюзной улицы, пока нашла нужный дом. Припарковывая машину, она привычно оценила наташино жилище — панельный дом, десять минут от метро — и тут же одернула себя: она ведь не покупать квартиру едет, а в гости.
— Рада тебя видеть, — приветствовала Наташа подругу, — Вот, познакомься, это Люся, — представила она красивую девочку в нарядном платье, — Люся, скажи тете Гале «добрый вечер», — добавила она, обращаясь к дочери.
— Доблый вечел, — сказала девочка. Букву «р» она не выговаривала, впрочем, как и сама Наташа в школе.
Девушки прошли на кухню, Наташа разложила на тарелки еду и потушила верхний свет, оставив только бра.
— Ты Вэйтса любишь? — спросила она Галю, подходя к магнитофону.
Галя кивнула, хотя не была уверена, что знает, о чем идет речь.
Наташа чуть слышно включила магнитофон и разлила по бокалам принесенное Галей вино.
— Ну, за встречу!
Девушки выпили. Галя почувствовала, что впервые за долгое время расслабляется. Под несшийся из магнитофона негромкий хриповатый голос, чем-то напоминавший Гале Высоцкого, которого любил слушать ее отец, Наташа рассказывала ей, как на последнем курсе МАРХИ она познакомилась с Володей, как они поженились и как она теперь счастлива. Слушая ее, Галя с грустью думала, что такая жизнь навсегда закрыта для нее: и дело не только в больной маме, вечном предмете ее беспокойств и хлопот, но и в людях, которые ее окружают. Она немного завидовала своей старой подруге: насколько интересной, насыщенной жизнью она живет!
Наташа пошла уложить Люсю, а когда вернулась, словно почувствовав галину грусть вдруг сказала:
— А ты, Галка, у Иры просто фурор произвела! Ты была там самая красивая, все это признали. Вика потом просто ядом исходила на твой счет. «Где это, говорит, Галка такие деньги зашибает! Квартирами, мол, торгует. Ну-ну».
Наташа так похоже изобразила злобную Вику, что Галя против своей воли чуть не рассмеялась. Вместе с тем она почувствовала, как растет в ней внутреннее напряжение: именно сейчас они подбирались к тому, ради чего она, собственно, и приехала к Наташе.
— А как дела у самой Вики? — спросила Галя. — Замуж не собирается?
— Кто ее знает, — пожала плечами Наташа, — ее не разберешь. Сейчас у нее роман с володькиным приятелем, но Мишку-то под венец на буксире тащить нужно будет.
— Мишку? — наморщила лоб Галя, словно пытаясь припомнить, — это тот парень с бородой, который с ней у Ирки был?
— Ну да, — ответила Наташа, — Миша Мещерский, художник. Может, ты о нем слышала. Он принимал участие в нескольких коллективных проектах, вот, к примеру, недавно он и еще двенадцать человек сделали «Разгром и триумф» — такую книжку с графикой и текстами…
— Да я как-то не слежу за всем этим, — пожала плечами Галя.
— Ну да, действительно, — улыбнулась Наташа, — это все равно, как если бы ты меня про цены на недвижимость спросила. У меня-то это полупрофессиональное, все-таки дизайнеры и художники — одна тусовка.
Гале было странно слышать, как кто-то называет Михаила Мишей или даже Мишкой. Он для нее все это время оставался Михаилом — и только сейчас она поняла, что все эти две недели не переставала думать о нем.
— Так о чем я говорила? — спохватилась Наташа.
— Про Мещанского, кажется, — подсказала Галя.
— Мещерского, а не Мещанского, — поправила ее Наташа. Она закрыла дверь на кухню, чтобы дым не шел в комнату, и закурила, — он всегда был первый красавец, сердцеед. У меня даже с ним роман был — ну, до Володи, разумеется. Он парень неплохой, но очень уж ветренный, — Наташа прищелкнула пальцами. — Настоящий донжуан.
Галя рассмеялась, но ей было невесело. Непонятно почему, она почувствовала злость на Михаила. В самом деле, странно — как будто она приревновала его ко всем тем женщинам, которые были у него. А ведь у самой Гали с Михаилом были в общем-то просто деловые отношения. Галя старалась не вспоминать про поцелуй во дворе. Впрочем, с наташиным рассказом все вставало на свои места: конечно, он решил просто поставить еще одну галочку в свой длинный список. Его улыбочки, приемчики — все это было наверняка отточено до нее на множестве женщин. Хорошо, что она не стала говорить с ним по телефону. А квартирой его пусть займется Оксана. Но для начала все равно нужно было выполнять задание Алеши.
— Ты знаешь, — словно припоминая сказала она, — кажется, этот Мещерский заходил ко мне на работу, предлагал расселить коммуналку на Арбате. Какой у него телефон?
Когда Галя полезла в сумку, она вдруг поняла, что пальцы ее дрожат. Достав записную книжку, она открыла ее, будто желая удостовериться, что это тот самый Мещерский, о котором идет речь.
— 328-9219, — бодро сказала Наташа.
— Ага, он и есть, — Галя с облегчением захлопнула книжку. Кажется, пронесло, а телефон она запомнила.
Она подняла глаза. Наташа широко улыбалась, глядя на нее понимающим взором. «Догадалась», — мелькнуло в уме у Гали.
— Нет, — сказала Наташа, — он вообще замечательный. Ты знаешь, когда у нас с Володькой были проблемы с Люсей, он нам очень помог. Честно говоря, он очень добрый, даже странно, что с Викой так долго выдерживает. Она ему, на мой взгляд, не пара.
— Мне-то что, — с деланным равнодушием сказала Галя, — лишь бы с квартирой не надурил, а так — что с Викой, что с какой другой.
— Да, конечно, — поспешила согласиться тактичная Наташа.
Тут как раз появился Володя, и разговор перешел на общие темы. Гале было приятно, что, когда Володя упоминает некоторых людей, которых она встретила на презентации в Планетарии, она сразу вспоминает их: и Гольдмана, в его шапке-«пирожке», и строгого еврейского юношу Сашу Хренера, про которого Володя рассказывал что-то уж вовсе невероятное.
Через час Галя засобиралась домой.
— Ты звони обязательно, не пропадай, — напутствовала ее Наташа.
— Конечно, ты тоже не забывай, — ответила Галя.
Как только она оказалась на лестнице, она вынула из сумочки записную книжку и быстро, боясь забыть, написала: «Михаил Мещерский — 328-9219».
Дома она была в начале двенадцатого. Мама уже спала, поэтому Галя, попрощавшись с Антониной Ивановной, взяла телефон на кухню. Еще по дороге она решила позвонить Михаилу из дома, а не откладывать звонок до завтрашней работы. При одной мысли о том, что придется говорить с Михаилом, ежеминутно опасаясь, что не только он, но и Света услышит, как дрожит ее голос, Галя поежилась. Нет, лучше позвонить сегодня, тем более, что художники — как она знала — обычно ложатся спать поздно.
Она сняла пиджак и повесила его в шкаф, словно пытаясь отсрочить неизбежный момент звонка. Липкая струйка пота стекла между лопаток, сердце стучало тревожно, словно рыба — хвостом об лед.
— Успокойся, — сказала себе Галя, — это просто деловой звонок.
Она налила себе кофе и села за стол. Было уже полдвенадцатого, и больше ждать было нельзя. Решительно она сняла трубку и набрала номер. После трех гудков в трубке раздался знакомый голос:
— Алло!
— Михаил? — спросила Галя, от волнения забывая все правила телефонного этикета.
— Да, это я.
— Добрый вечер, — стараясь быть спокойной, сказала она. — С вами говорят из риэлтерской фирмы «Наш дом».
— Откуда? — переспросил Михаил.
«Боже мой, он даже не помнит меня!» — мелькнуло в голове у Гали.
— Из риэлтерской фирмы «Наш дом», по поводу расселения коммуналки.
— Не помню, — бодро сказал Михаил.
— Вы были у нас две недели назад, — все больше и больше проваливаясь в черноту отчаяния сказала Галя.
— У вас в доме? То есть в «Вашем доме»? — знакомые нотки в голосе Михаила стали слышны отчетливее. — Как вы могли подумать, Галочка, что я вас не узнал?
«Да он просто издевался надо мной», — подумала Галя, — «Совершенно несерьезный человек. Может просто бросить трубку и пусть ему Оксана завтра перезванивает?»