— Аааа… — процедил сквозь зубы Алексей Львович.
— Я вот думаю, — продолжала Галя, — если я подъеду к тебе и мы обсудим все наши проблемы, как бы это лучше сказать, детально — то, может быть, мы сможем их решить?
— Приезжай, Галочка, приезжай, — злорадно ответил шеф, — я рад, что ты образумилась.
Однако Галя не спешила ехать. Она медленно оделась, выпила еще чашку чаю, последний раз провела щеткой по волосам и только потом покинула квартиру. Мрачная решимость не ослабевала в ней. Она посмотрела на часы: еще было время заехать в больницу к маме. Конечно, Галя немного боялась, что после разговора с мамой не сможет найти в себе сил свершить задуманное, но, решив, что раз она обещала приезжать каждый день, то не стоит волновать маму лишний раз, поехала.
В больнице знакомая нянечка приветливо кивнула Гале, и, надев белый халат, Галя прошла в мамину палату.
— Как дела, Галочка? — спросила мама, — у тебя какое-то усталое лицо.
— Работы просто очень много, — соврала Галя.
— Да, — ответила мама, — мне тоже кажется, что ты много работаешь.
— Что поделать, мама, — сказала Галя.
— А как твой молодой человек? — спросила мама.
При упоминании Миши у Гали замерло сердце. Стараясь не выдать своего волнения, она ответила:
— Спасибо, все нормально.
Этот разговор был для Гали пыткой. Никогда она не могла представить, что ей придется врать своей маме. Как она ни пыталась, она не могла ни на минуту забыть, что ей предстоит дальше. «Мама, мама, — думала она, — если бы ты знала, на что должна пойти твоя дочь!»
Полчаса прошло и Галя, попрощавшись с мамой, поехала на работу. Как она и боялась, от былой решимости не осталось и следа. Как Галя не уговаривала себя, как не убеждала, что то, что она замыслила — единственный способ спасти маму — она чувствовала себя как будто шла на казнь.
Было уже четыре, когда Галя приехала в «Наш дом». Сдав куртку в гардероб, она сразу направилась в кабинет Алексея Львовича.
Увидев ее, шеф расплылся в довольной улыбке.
— Ах, Галочка, я рад что ты пришла, — промурлыкал он.
— Да, Алеша, я пришла… обсудить все до конца.
Брови Алексея Львовича поползли вверх.
— А разве мы все не обсудили вчера? — с деланным изумлением спросил он.
— Я хочу понять, если сегодня наша встреча закончится, — Галя запнулась, — ко взаимному удовольствию («Боже, что я говорю», — мелькнуло у нее в голове), то получу ли я назад свои деньги?
— Это сложный вопрос, — задумался Алексей Львович, — но, я думаю, что слова «ко взаимному удовольствию» означают ровно это.
— Прекрасно, — решительно сказала Галя, — начнем прямо сейчас?
— Начнем что? — шеф сделал вид, что не понимает галиных слов.
Галя молчала, тогда он вышел из-за стола, запер дверь, спрятал ключ в карман и только после этого подошел к Гале, взял рукой за подбородок и впился ей в губу долгим мокрым поцелуем.
Галя почувствовала, что силы оставляют ее. «Нет, — пронеслось у нее в голове, — нет, я не смогу. Все что угодно, только не это!» Не в силах совладать с собой, она резко толкнула Алексея Львовича в грудь. Шеф изумленно посмотрел на нее:
— Ах вот как, моя козочка?
Он по-прежнему крепко держал ее. Губы его снова приближались, и тогда Галя, найдя в своем отвращении последнее мужество, плюнула в ненавистное лицо.
— Ах ты дрянь! — крикнул он и с размаху ударил ее по щеке.
От сильного удара Галя отлетела на другой конец кабинета и упала на пол.
— Ну погоди у меня, — прошептал Алексей Львович, надвигаясь с неотвратимостью дурного сна.
В этот момент зазвонил телефон.
— Подождут, пока я с тобой разберусь, — сквозь зубы сказал шеф, но телефон продолжал звонить и он, с ненавистью и вожделением глядя на Галю, снял трубку.
— Алло, — рявкнул он, однако услышав ответ, тут же сменил голос, — да, я вас слушаю, Андрей Сергеевич… да, все нормально… все, как вы сказали… — вдруг лицо его побагровело и, стараясь не выдать своего волнения, он переспросил, — как?.. сейчас посмотрю… да, действительно… нет, наверное это недоразумение… я прослежу… да, лично, прямо сегодня… хорошо, Андрей Сергеевич, я все сделаю… до свидания.
Галя не в силах от ужаса подняться с пола отрешенно прислушивалась к этому странному разговору. Почему-то ей казалось, что он имеет прямое отношение ко всему, что происходит с ней.
Кончив беседу, Алексей Львович швырнул трубку на рычаг и обернулся к Гале.
— Вставай, что сидишь, — крикнул он, — охота было из меня дурака делать?
Резкими шагами он подошел к сейфу, открыл его, вынул оттуда толстую пачку денег, сунул их в стоявший тут же счетчик, отсчитал четыреста банкнот и кинул толстую пачку к галиным ногам.
— Если хочешь — пересчитай! И напиши расписку, мне из-за тебя головы лишиться неохота!
Галя поднялась, оправила юбку и, подняв с пола пачку стодолларовых бумажек, подошла к столу. Она не понимала, что произошло, но по заискивающему выражению в глазах Алексея Львовича догадалась, что ситуация резко изменилась. Уверенным жестом она сунула деньги в сумочку и резко сказала:
— Бумагу и ручку!
Алексей Львович протянул ей белый лист и ручку с золотым пером, которой писал сам. Галя, привыкшая к шариковым ручкам, посмотрела на нее неприязненно, потом села за стол и написала расписку. Пока она писала, Алексей Львович достал из сейфа еще одну бумагу, которую она, бегло проглядев, тоже подписала.
— Еще листок, — сказала она.
Алексей Львович подал ей бумагу и Галя твердой рукой написала заявление об уходе. Проставила дату и протянула шефу.
— Расписывайтесь, — сказала она ему.
Алексей Львович молча подписал. У него был вид сильно удивленного и напуганного человека.
— Остается еще вопрос с моей квартирой, — сказала Галя.
— Этот вопрос, — с нескрываемой злобой ответил Алексей Львович, — будешь, милочка, решать естественным способом: покупать обратно. По рыночной, разумеется, цене. То есть тысяч за сорок пять, я думаю.
Галя закусила губу. Да, она и сама знала, что за прошедшее время цены на жилье выросли.
— Это справедливо и тут уж ты Воронову не пожалуешься, — мрачно сказал шеф.
Галя ничего больше не сказала. Взяв сумочку и подписанное заявление, она молча вышла из кабинета.
Галя была потрясена. Она сама не понимала, что же все-таки случилось. Ведь в какой-то момент она была на волосок от гибели. И вдруг — этот телефонный звонок, так резко все переменивший. Кто это мог быть? Как его назвал Алексей Львович — Андрей Сергеевич? — Галя точно где-то слышала это имя отчество, но не могла припомнить где.
Сейчас, когда опасность миновала, наступила разрядка. Галя остановилась у окна в коридоре и зарыдала. Она плакала и слезы текли по ее щекам. Она дрожала всем телом, стоило ей только вспомнить, что она пережила всего полчаса назад.
Внезапно она почувствовала, как чьи-то руки обнимают ее и нежный голос спросил:
— Ну что, что с тобой?
Галя обернулась. Это была Оксана.
Пережитый ужас заставил Галю забыть о вчерашней обиде. Не прекращая всхлипывать, она раскрыла сумочку и показала Оксане деньги.
— Отдал?! — воскликнула Оксана.
Галя только кивнула.
— Сам?
— Ухм, — хмыкнула Галя.
— Ай да Мишка! — вдруг воскликнула Оксана, — вот уж не ожидала, что он такое провернет!
Вчерашние подозрения нахлынули на Галю с новой силой.
— А что ты от него ожидала? — со злостью спросила она.
— Не знаю, — спокойно ответила Оксана, — он вчера утром позвонил мне, попросил с ним срочно встретиться. Ну я конечно подумала, сама понимаешь что, но пошла.
Оксана вытянула из пачки сигарету и закурила.
— Ну вот, — продолжала она, — встретились мы с ним на бульваре и он сказал, что с утра уже был в «Плющ-банке» и выяснил, что все платежи прекращены. То есть тебя кинули. Тогда он стал у меня узнавать, все что я могла ему рассказать про структуру банка, про отношения банка с нашей фирмой и т. д. Ну тут-то уж я оттянулась! Подгадить начальству — вообще первая вещь. Правда я так и не верила, что он что-то сможет, но все равно — зауважала. Вот ведь, подумала, мужик — не бросает свою женщину в беде, не то что другие, сразу чуть что — и в сторону.