Они смотрели друг на друга сквозь вязкое жидкое стекло барьера, не отрывая взгляд, ненавидящий все живое у лича и полный решимости у эльфа. Стена двигалась все медленнее, стекло застывало, вот уже сквозь неё показалась костлявая рука твари, тянущаяся к лицу князя. Но Накилону было плевать, он шел вперед, двигая барьер еще дальше, остановившись лишь в нескольких сантиметрах, когда стена почти затвердела. Обе руки лича застыли вместе с ней, сковав его движения. Магия Света, заключенная в ней, не давала вырваться и разрушить эту преграду, более того, она еще и блокировала вражескую магию. Но в какой-то момент, стекло на самих кистях пошло трещинами и лопнуло, а два когтистых пальца полосонули по лицу Накилона. Пытаясь схватить живую плоть, они оставили глубокие борозды порезов на утонченном, но уставшем лице. Накилон не стал уклоняться и вырываться, он хотел, что бы у него осталась память об этом дне, память о его сыне, пусть даже такая.
— Прости, сын, — прошептал одними губами князь и вытащил второй клинок.
Лич задергался в попытке освободиться, но у него не получилось. Он взревел, и на этот клич отозвалась вся армия мертвецов. Отложив схватку со своими противниками, каждый мертвец обратил свой взор на князя и стоявшего рядом с ним воина, и на горстку магов поддержки, что сумели прорваться к своим владыкам. Не отвлекаясь более ни на что и ни на кого, они сорвались с места и побежали в их сторону. С новой силой вокруг закипела битва. Все старались убить всех. Эльфы, жертвуя собой, не подпускали никого к князю, гибнув десятками и сотнями, а потом вставая мертвецами, делая только хуже.
— Действуй, князь! — крикнул Алморэн, как вдруг, его сбили с ног сразу два мертвеца и повалили на землю, пытаясь добраться до шеи. Князь дернулся, видя, как друг пытается выпутаться из передряги.
— Я сам! Не отвлекайся! Убей лича! — снова раздался его голос из под тел мертвяков.
За секунду, обогнув стену, Накилон оказался за спиной монстра. Взмахнув мечем, он последний раз посмотрел в обезображенное лицо, лишенное век, и губ, что повернулось в его сторону. Он поклялся себе, что обязательно найдет того, кто сотворил это с его сыном, с ним, с его семьей и лесом.
— Прощай, — одними губами прошептал князь и, отточенным за столетия практики ударом, снес голову с плеч, как раз в тот момент, когда лич, оторвав собственные руки от плеч, высвободился из плена. Голова покатилась по земле, а следующий удар Накилона пробил грудную клетку твари, скрывающую управляющий кристалл, с помощью которого и был создан лич. Тот рассыпался осколками, а тело превратилось в вулканический камень, мгновением позже рассыпавшись пеплом, так же, как и вся его армия. Вспыхнувшие золотым светом глаза Накилона, потухли. Практически каждый владеющий силой, достигший ступени архимага, мог видеть магические колебания. Именно это позволило князю безошибочно определить расположение кристалла в теле, распознав течение магии в нем. Обессиливший, владыка Восточного леса упал на колени, а затем и вовсе повалился на мокрый песок. Слезы текли по его щекам, а он не мог даже пошевелиться…
Подоспевшие полевые медики быстро привели его в порядок, как и пострадавшего Алморэна. Сильные зелья исцеления и заклинания лечения, подкрепленные тысячелетними знаниями в магии Жизни и особой эльфийской медициной, творили настоящие чудеса, особенно если ранения не были смертельными.
Князь сидел на камне, обдумывая дальнейшие действия. Целый букет разных чувств терзал его душу. С одной стороны было облегчение от того, что стала ясна судьба сына. С другой — боль и переживания от его кончины, от осознания того факта, что ему пришлось сделать это своими собственными руками. Ну а с третьей, необузданная ярость и желание мстить всем тем, кто сотворил с ним такое. И для этого он решил собрать совет князей еще раз.
Глава 3. Не так быстро
Вот уже несколько часов, как троица друзей в сопровождении магов скакала в сторону горной гряды, выглядывающей из-за горизонта за многие километры. Вместе с ними по тракту следовало еще пять авантюристов, которые тоже решили посетить пирамиды, присоединившись в последний момент, и надеялись успеть к началу похода. Нельзя сказать, что все были рады новой компании, но и отказывать никто не стал. Четверо мужчин и женщина, такие же искатели приключений, что и они. Однако, отличало их не только то, что те были уроженцами империи Кхадишар. В первую очередь отличия были внешними. Имперцы предпочитали ходить практически без брони, щеголяя с голым торсом и демонстрируя великолепную физическую форму, играя мышцами на загорелом теле.
Девушка, одетая в узкий кожаный топ, стягивающий грудь, и в повязанную на талию шкуру леопарда, представилась Бьянкой. Её телосложению смело могла позавидовать даже Света. Из оружия с ней был только круглый щит небольшого размера и одноручный меч. Пятерка путников представляла какой-то клан воинов-наемников, который чуть ли не тысячу лет специализировался именно на ближнем бое. Еще трое мужчин в широких матерчатых штанах, поверх которых одевалось некое подобие юбки из кожи или шкуры, демонстрировали еще более атлетичное телосложение. Из брони, только у одного был шлем, с откидной полумаской, скрывающей лицо. В основном защищали их наплечники или наплечник, прикрывающий большую часть руки или руку целиком, наподобие римских гладиаторов мирмиллонов. Один, как и Бьянка с щитом и мечом, другой с мечом и топором, третий с щитом и неким подобием клевца, а вот четвертый… Четвертый отличался всем. Двухметровый амбал облачил собственную руку в металлическую, сегментную броню, идущую от шеи к пальцам. Специфичная латная перчатка с закрепленными на ней острыми шипами, сама по себе являлась оружием. Но был при нем и меч, подобный которому Кирилл еще точно нигде не встречал. Квадратный клинок, практически лист металла, прикованный к рукояти, чуть толще к центру и тоньше к краям. И не секира и не топор, именно что меч, даже рукоять как у меча, с крестовиной. Весила такая штука должно быть не мало, а в руках такого здоровяка точно была страшным оружием, способным располовинить если не быка, то животного помельче точно. Про человека и думать не хотелось. Ограничивала лишь длина клинка, сантиметров сорок-пятьдесят, не больше.
И вот, вся эта компания мчалась вперед до руин. Именно там находился ближайший оазис и проходил торговый тракт, где можно было напоить и оставить на постой лошадей. По пути они встречали других путников, кто-то возвращался в город, а кто-то, как и они, уезжал из него. Так, двое всадников на большой скорости проскакали мимо их отряда, подняв целые облака пыли. Выругавшись им вслед, пришлось приостановить коней и только потом продолжить скачку.
— Загонят лошадей, недоумки, — высказала и свое мнение Бьянка.
— Для кого-то это допустимые траты, — возразил ей Соррин. Парень, вел себя словно подросток, не соглашаясь и критикуя любую фразу или предложение. Благо никто не обращал на него внимания. Все понимали, что этот недостаток следствие молодости и скверного воспитания, который способно исправить только время. Но и звонкая оплеуха бы помогла, вот только кто рискнет связываться с баронским отпрыском.