Чтобы не отвлекать помощницу от работы, Драко кивнул на кабинет, спрашивая разрешения войти, но ассистентка резко мотнула головой. Он был вынужден дождаться, когда она повесит трубку, бросив вежливое «спасибо», и пояснит ему причину.
— Она не на рабочем месте сегодня.
— В смысле? — удивился Малфой. — Я видел её час назад этажом ниже.
— Она была здесь. Пришла, но потом ей позвонили, и она взяла день отгула. Сказала, что что-то с Розали, — Белла со всем сочувствием пожала плечами. — Надеюсь, всё в порядке. Мисс Грейнджер даже толком не объяснила ничего, только быстро убежала и попросила отменить все встречи на сегодня.
Драко поправил рукава своей рубашки в задумчивости.
— У тебя есть её адрес?
— Да, конечно, — он был благодарен ей за то, что она не стала задавать вопросы.
Изабелла просто написала улицу и дом на небольшом листе бумаги и позволила Драко уйти. Малфой даже не знал, чем именно руководствовался, поймав первое такси и назвав водителю адрес.
Он не знал, что собирался сказать или как помочь. Но точно знал, что у Грейнджер оставалось три дня до конференции, и если у её дочери проблемы, то она пребывала в ужасе.
Он успел перебрать все самые худшие варианты в своей голове, прежде чем машина остановилась у дома. Это был новый довольно элитный район Лондона, где двери открывали швейцары, а камеры следили за каждым твоим шагом. Казалось, что появление Драко у порога не стало удивлением для сотрудников охраны, но, скорее всего, им просто не было дозволено выражать какие-то явные эмоции. Ему назвали этаж, и он поднялся на последний, где располагалась двухэтажная квартира Гермионы.
Два стука. Три.
Он услышал лёгкие шаги, и наконец замок щёлкнул, а сама хозяйка показалась на пороге.
— Малфой?
— Привет. Я слышал, что у Розали проблемы, и решил проведать вас обеих, — выдавая почти банальные оправдания проговорил Драко, переминаясь с ноги на ногу.
Гермиона кивнула, вздохнув.
— Тебе Изи сказала, да?
— Под моим жутким давлением, — попробовал отшутиться он, лишь бы только на расстроенных чертах отразился хоть какой-то намёк на улыбку.
Однако уголки её губ были опущены, и в целом радостной Грейнджер не выглядела. Она шагнула назад, пропуская его внутрь.
— Ничего серьёзного. Она просто заболела. Мне позвонили из сада, сказали, что у неё температура, и мне пришлось вернуться.
— Ма-а-ам, — голос, полный слёз, послышался из комнаты наверху, и Гермиона тут же обернулась.
— Располагайся. Если хочешь что-нибудь, то всё есть на кухне. Я подойду через пару минут.
Драко схватил её за запястье, пока она не ушла.
— Что тебе нужно? Еда? Лекарства? Помощь?
— Я… — она растерянно замялась. — Я просто не откажусь от компании.
Драко кивнул и проводил её взглядом, прежде чем девушка скрылась за дверью комнаты Розали.
Его сердце сжалось от вида матери, дочь которой внезапно разболелась. Наверное, он никогда не видел, чтобы кто-то так остро реагировал на простую просьбу подойти, как это сделала Гермиона. Обвинить её в насилии над ребёнком… уму непостижимо.
Он нашёл на кухне чай и поставил чайник.
Вся квартира, несмотря на такой элитный район и расположение, выглядела очень уютно. Было видно, что здесь регулярно прибираются, но какие-то мелочи жизни оставались и на столе, и на тумбочках, и игрушки были разбросаны в гостиной, и куча домашней еды хранилась в холодильнике. Чистота была не стерильной, и это грело душу.
Драко отнёс две чашки с чаем в гостиную, сел на диван и стал просто ждать. Его терпение закончилось через минут 5, а может и меньше, потому что на часы он не смотрел. Он поднялся наверх, аккуратно приоткрыл двери комнаты, и всё внутри него перевернулось.
Гермиона сидела на полу в той одежде, в которой, видимо, собиралась на работу. И та взволновала бы его, ведь была изумрудной, что чертовски ей шло, но в данный момент девушка медленно гладила дочку по волосам, пока та лежала в своей кровати, закутавшись по самые уши в одеяло, и пела какую-то колыбельную. Тихо и спокойно. Так, что даже Малфою стало чуть легче на душе. Голос Грейнджер немного дрожал, что выдавало её волнение за Розали. На тумбочке покоилась стопка лекарств, в которых Драко мало что понимал, но узнал среди них парочку склянок с зельями.
Малфой опёрся о косяк двери, наблюдая за ними. В темноте комнаты ему плохо были различимы черты Розали, но даже так он мог бы сказать, что они с Грейнджер совершенно одинаковые. Казалось, от Уизли девочка не получила ничего, и почему-то злорадствующее чувство запело с новой силой.
Драко смотрел и не понимал, как можно было обернуть весь мир против них. Втянуть собственную дочь в судебные разбирательства, испортить репутацию бывшей жене. Да как вообще можно было изменить им и променять на какую-то блондинку без мозгов? В голове это никак не укладывалось, пока он наблюдал за тем, как Гермиона целует Рози в лоб, чтобы проверить температуру, а затем, убедившись, что она уснула, кивает Драко на выход. И только закрыв двери комнаты так, чтобы не разбудить дочь, смогла тихо выдохнуть.
— Ты как? — поинтересовался Малфой, осматривая перед собой Грейнджер, которая выглядела так, словно слёзы могут навернуться в любую секунду.
Но она только сглотнула, поджав губы.
— Дети болеют. Так случается.
— Пойдём, — он неожиданно для них обоих обвил руку вокруг её плеч, уводя за собой вниз, а она уткнулась носом куда-то ему в грудь, прижимаясь как к действительно близкому человеку.
Уже в гостиной, после того, как Драко устроил Гермиону на диване и вручил кружку чая с мятой, она снова заговорила.
— Когда болеет твой ребенок, сердце просто разрывается. Я смотрю на это уже несколько лет, и каждый раз, как первый. А сколько ещё раз она заболеет за свою жизнь? Если бы я могла, то забрала бы эту высокую температуру и головную боль, лишь бы она не мучилась.
— Грейнджер, ты сделала всё, что в твоих силах. Дала ей все необходимые лекарства, — Драко погладил её по спине большим пальцем в попытке успокоить.
— Знаю. Но это всё равно убивает меня. Как теперь куда-то ехать? — она уткнулась в свои ладони и отчаянно простонала.
— Бодроперцовое зелье действует за сутки. Она должна быстро поправиться.
— Детям нельзя такую большую дозу, как мы с тобой пили в Хогвартсе, — убрав руки от лица, проговорила Гермиона. — Одна делится на три, а чаще, чем раз в пять часов зелье давать нельзя. Вот и умножай.
— Не хочешь сдавать её Уизли?
Она покачала головой.
— Не имею ни малейшего желания. Не в таком состоянии. Он прекрасно справится, ведь он хороший отец и любит её. Но что-то во мне…
— После всех его слов?
Грейнджер посмотрела на Драко и кивнула.
— Я никогда не думала, что буду судиться с ним. Всё должно было закончиться мирно. И я не знала, что ранила его настолько сильно, что спустя год он говорит обо мне такое.
— Я смотрю на вас обеих и не понимаю его, если честно.
— Думаю, он сам себя не понимает… И тем более не поймёт, когда будет смотреть на всё, что натворил. Не знаю.
— Что в тебе было такого неидеального, что он ухватился за другую юбку? — пренебрежительно спросил Драко, и Гермиона посмотрела на всё то недовольство, которое он так пытался скрыть, и которое так её удивляло.
— В тебе прямо сквозит ненависть к его поступкам.
— Не имею привычки уважать изменников, — Малфой закатил глаза, глядя на её легкую улыбку. — Выбрал женщину, так будь верен ей. А уж тем более, если у вас ребёнок. Обвинять любимого человека в том, что он делает слишком много… Я не понимаю, Грейнджер. Он знал, на ком женился. Ты всегда воевала за человеческие права, за справедливость власти, за мир. Чего он ожидал? Что ты будешь сидеть дома и готовить ему ужины?