— Ты бы, блять, знала, Грейнджер, как сильно я хотел трахнуть тебя на этом столе ещё с первой встречи. — Вся злость мигом затихла внутри, прячась под шлейфом лёгкого шока. Гермиона приподняла брови, удивлённо хлопая ресницами. Малфой очертил второй рукой её талию, вжимая в своё тело, а затем в край стола, шагая вперёд. — На столе, за который эта мразь никогда не сядет.
Драко ухмыльнулся, напоминая ей о Харрисе, о котором она уже успела забыть на несколько секунд. Снова пробудил в ней ту ярость, что почти скрылась и сменилась другим чувством. Как же ей захотелось его заткнуть, чтобы больше никогда он не смел произносить это имя, поднимать тему этого человека. Гермиона схватила Малфоя за волосы на макушке, тут же притягивая к себе и впиваясь в его губы своими.
Это была жестокость, граничащая со страстью, и от неё уже угасающие искорки ярости вспыхнули с новой силой, превращаясь в возбуждение.
Гермиона ухватилась пальцами за лацканы его пальто, сначала будто прижимая Малфоя к себе, но следующим же движением сдергивая то с плеч. Драко быстро отбросил его в сторону, сильнее вжимая девушку в себя и в стол, как будто пытался загнать её в ещё большую ловушку. Грейнджер приподнялась на носочках, намереваясь сесть на край стола, но у Малфоя были другие планы. Ухватившись за юбку, он грубо дернул ту вниз, чтобы вернуть девушку на землю, и вдавил обратно в край так, что красная полоса наверняка останется поперёк её бёдер.
— Повернись, — нисколько не жалея Грейнджер нежностью проговорил он, разворачивая за плечи спиной к себе.
Он не был мягок, как в их первый раз. Больше не пытался сдерживаться. Пальцы в перчатках сжали её бедро, задрав юбку белого платья, и, согнув их, Драко почти поцарапал кожу швами прошитой кожи, срывая с губ Гермионы почти злостный стон за то, что он смеет обращаться с ней так. За эту игру, правила которой она не знала.
Малфой уже потянулся, чтобы снять перчатки с ладоней зубами, но Грейнджер остановила его, схватив за запястье. Сама мысль о холодной чёрной коже его перчаток на её горячей заставила болезненный узел внизу живота скрутиться с какой-то потрясающей силой.
Она спиной услышала его ухмылку и шёпот очищающего заклинания у самого уха, щекочущего оголённые до искр нервы.
— Что, нравятся перчатки, Грейнджер?
Ответом ему послужило почти стыдливое молчание, отчего удовлетворение потекло по его венам. Такое, что обжигало каждую клеточку тела.
Малфой сорвал с шеи галстук, ударяя краем ткани по лопаткам Гермионы, завёл обе её руки за спину и в пару лёгких движений сковал запястья чёрным шёлком. А затем толкнул её на стол. Она вздохнула, ударяясь грудью о твёрдую поверхность. Но он не спешил. Драко склонился над ней, нависая, наслаждаясь её подчинением перед ним. Он потратил несколько мучительно долгих секунд, чтобы задрать юбку платья до талии и открыть взору прекрасные стройные ноги.
На ней не было белья.
Малфой простонал, упираясь носом в спину Грейнджер, вдыхая изумительный аромат её волос, что всегда так привлекал его.
— Считаю, ты заслуживаешь хорошей порки за то, что разгуливаешь по Министерству без белья, дорогая.
— Под платьем было бы видно, — тут же весьма злостно возмутилась Гермиона, как если бы он обязан был знать этот простой до ужаса факт.
Она повернула голову в его сторону, заглядывая на него через плечо.
— Значит, ты заслуживаешь порки и поход в бутик, — он улыбнулся хищно, скользя по внутренней стороне бедра ладонью в перчатке, что уже грелась от тепла её кожи. — Ещё и перед Харрисом… — уже шипя добавил Малфой, снова заводя и её, и себя от одного только упоминания.
Как же его бесило, что она стояла здесь такая открытая, что только ладонью скользни вверх по ноге. Это возбуждало до рычания, вырывающегося из груди.
Грейнджер хотела ответить ему так, чтобы заткнуть. Чтобы он не смел отчитывать её даже этим эротическим тоном, но вся дерзость мгновенно испарилась из мыслей, когда Малфой коснулся подушечки клитора большим пальцем, вырывая из её груди хриплый, несдержанный стон. Гермиона уткнулась в поверхность стола, пряча в тени алый, как помада на губах, румянец.
— Тише, Министр Грейнджер. Вы же не хотите, чтобы всё Министерство вас услышало, — он надавил лишь едва, превращая всё в сладостную мучительную пытку.
А затем резко остановился, соскальзывая пальцами обратно на бедро.
— Не останавливайся, чёрт тебя подери, — прошипела Гермиона, не отрывая лба от поверхности стола.
Она помнила о заглушающем заклинании, и ей было всё равно на всех, кто могли бы расслышать её через его дымку, лишь бы только Драко не прекращал. Но Малфой был слишком медлителен, двигая пальцами по её коже так, словно никуда не торопился, то и дело задевая уже набухший клитор лёгкими прикосновениями. Она начала задыхаться, осыпая его в голове всеми ругательствами, что приходили на ум, и магловскими, и волшебными. Слово «блять» послышалось прерывистым шёпотом, а в награду за это Драко резко заткнул её протест легким ударом по ягодице. Звук и ощущение шлепка на секунду стёрли весь мир для неё, наполняя комнату тягучим молчанием.
— Ты будешь считать, — прошептал Малфой, оглаживая чуть покрасневшую кожу холодной перчаткой, нарушая затянувшуюся тишину.
Он потянул за узел галстука на запястьях, чтобы оторвать Грейнджер от стола и заставить её выгнуться в пояснице. Она дёрнулась, надеясь вырваться. Драко же сжал двумя пальцами клитор, нарушая попытку высвободиться всхлипом с её губ.
Какое же невероятное удовольствие ему доставляло видеть злую, переполненную эмоциями Грейнджер, которая бегала по тонкому лезвию ножа, с одной стороны от которого был гнев, а с другой наслаждение. И какое же удовлетворение приносил факт, что она борется с этим. С ним. До последнего. Не позволяет просто так нагнуть себя над столом.
— Ну же. Считай, милая.
Упрямой. Грейнджер была слишком упрямой, чтобы согласиться на такое подчинение, даже когда он аккуратно проник внутрь одной фалангой. Она откинулась на его плечо, прикусывая тонкую кожу на его шее слишком сильно, что на мгновение заставило её задуматься, а не прокусит ли она ту вовсе. Малфой сильнее придавил её грудью, ясно показывая, где сегодня будет её место. Оно будет под ним, хотела она того или нет. Внезапно Драко согнул пальцы, но замер, не позволяя насладиться ощущением.
— Один, — наконец на выдохе простонала она, не чувствуя ничего, кроме его пальцев между своих ног, когда согласилась на грёбаную игру.
Грейнджер продолжила бы сопротивляться, но абсолютно каждое действие вынуждало мысли о собственной независимости и силе таять в голове.
Драко ударил ещё раз, сильнее, чем в прошлый. След от его ладони тут же начал краснеть на нежной коже. Грейнджер вскрикнула, но не от боли, и подалась вперёд.
— Два, — сквозь стиснутые зубы прорычала она.
Ей хотелось вернуться на своё прежнее место — к прохладной поверхности деревянного стола, но кто бы ей позволил. Малфой лишь сильнее потянул её назад, чуть надавил на поясницу чересчур нежным, аккуратным движением, не сочетающимся с остальными, а затем сразу же ударил вновь, не позволяя забыться.
— Три.
Ей показалось, что перед глазами мелькают белые вспышки. Но с каждым шлепком испарялось всё, оставляя лишь ощущение эйфории, что отдавалась бешеным стуком сердца в ушах.
Малфой забывался в силе своих движений. Он как будто добивался, чтобы она не смогла сидеть ещё минимум пару часов после, а она вряд ли сможет. Такими сильными казались удары, и тем стыднее было признавать, что это было слишком приятно.
Четвертый удар вынудил Гермиону склонить голову в сторону.