На парковке уже стояла серебристая «Тайота Камри», на заднем стекле которой виднелась наклейка «Райдеры Глоссопа». На этом автомобиле раньше ездила Хоуп, и они решили оставить ее до тех пор, пока Шоу не получит права. С тех пор Хоуп поменяла уже две машины.
Дети дома.
Хикс сосредоточил все свое внимание на этом, а не на Грете. Он старался не думать об ее волосах, о том, как они ощущались. Пытался игнорировать тот факт, что она работает в месте, которое посещают его дочери и жена. Он так же гнал от себя мысли о том, что дети сейчас находились в этой дерьмовой квартире. Здесь одну спальню занимал его сын, а дочерям приходилось размещаться в отцовской спальне, тогда как сам Хикс спал на диване.
Но скоро это изменится. Этим вопросом занимался его агент по недвижимости, о чем он сегодня собирался сообщить детям.
Хикс мог выбрать любое место в округе. А мог и за его пределами.
Шоу и Коринн посещали старшую школу Глоссопа, а Мэми ходила в среднюю здесь же. Поэтому жилье придется искать поблизости.
Он припарковал «Бронко», заблокировал двери и вбежал по ступеням. И едва успел войти в квартиру, как ему на руки буквально запрыгнула Мэми.
— Папочка! — закричала она, крепко обнимая отца. Хикс в ответ положил ладонь поверх ее темных волос.
Все дети были похожи на него — темные волосы, голубые глаза. Высокие стройные тела с пропорциональным строением ног и длинной верхней частью. Хоуп же была рыжеватой блондинкой с зелеными глазами и длинными ногами. Девочкам от нее не достались даже ее формы.
Мэми откинула голову назад и спросила:
— Догадайся, что?
— Что, детка? — спроси он у дочери, стоя в открытом проеме и улыбаясь.
— Мадам Дюбуа говорит, что я исполню соло на следующем концерте.
Настоящее имя мадам Дюбуа было Маргарет Лич. Она управляла одной из трех танцевальных школ в округе. И ее студия была самой популярной, вероятно, потому что сама была впечатляющим и обаятельным учителем.
Все звали ее Мадам Дюбуа, и Хикс подозревал, что никто даже не знал ее как Маргарет Лич с тех пор, как восемнадцать лет назад она переехала сюда. Ее муж погиб в автокатастрофе недалеко от Чикаго, но она смогла пережить это — воспользовалась деньгами, полученными по страховке мужа, и вновь создала себя.
Хикс был в курсе, поскольку прежде чем отвести ребенка в ее класс, провел проверку учителя, которому собирался доверить дитя.
— И почему это привело тебя в такой восторг? — спросил Хикс.
Глаза дочки тут же расширились.
— Почему я в восторге от того, что меня ждет соло? — таким тоном спросила она, будто он был тупицей.
Хикс немного подвинул дочь, чтобы закрыть дверь, и проговорил:
— Меня не удивляет, что лучшая танцовщица в группе получает соло.
В ответ она подарила ему широкую улыбку.
— Привет, пап, — послышался голос Шоу из-за обеденного стола. Он стоял в маленьком помещении с такой же маленькой кухней, которое лишь с натяжкой можно было назвать столовой. Его сын. Еще известный как Мистер Крутой.
— Привет, сын, — ответил Хикс.
— Привет, пап, — закричала Коринн, направляясь из спальни в ванную комнату и закрывая за собой дверь.
У старшей дочери явно был роман с ванной комнатой, в основном потому, что зеркало там было освещено лучше остальных. А она пыталась довести до совершенства искусство макияжа и укладки волос — все, что смогла придумать или увидеть на ютубе.
— Привет, милая, — в ответ закричал он.
Мэми отпустила его и протанцевала к брату, спросив:
— Что на ужин? Куриные бедрышки из «Арлекина»? — то есть Мэми хотела эти самые бедрышки, и ничто другое ее не устроит. Эту черту характера она точно получила от матери.
— Думал, я приготовлю ужин, — сказал он дочери, увидев, как она сморщила нос.
— Пап, ты не особо хорош в готовке, — ответила она.
— Ты не права, Мэми, — влез в разговор Шоу, как и всегда, когда считал, что сестры грубят отцу. Это было нечто новенькое. И продолжалось уже около восьми месяцев.
— Шоу, — тихо заговорил Хикс, заходя на кухню.
— Ты отлично готовишь, — сказал Шоу.
Это была ложь. Хикс не умел готовить.
— Он лишь может сделать гамбургеры, вафли и запеканку с тунцом, — вмешалась Мэми, смотря на Шоу, затем вновь переводя внимание на отца. — У тебя получаются вкусные гамбургеры и вафли, пап. А вот запеканка немного противная.
— Мэми, — одернул сестру Шоу.
— Она права, сынок, — вставил Хикс.
— Но ей не обязательно было так говорить, — ответил Шоу.