— Томас? Полог-невидимка? Но как ты нашел их? — голос охрип от волнения. Я так и не освоила техники контроля полностью. Считалось, что тем, у кого Полная Луна в крови, да еще и родившимся в полнолуние, такое без шансов. Но и папа, да и Маркус тоже, часто спорили со мной, доказывая, что мастера, которым это удавалось, все же случались в нашей истории.
— Кусты шевелились, а ветра не было, — спокойно ответил Маркус.
— Жозефина? — Аделаида, как и я, не торопилась поверить его словам. — Это невозможно! Она спокойная девочка из очень хорошей семьи. Ее роду угрожает опасность, и мы решили, что здесь ей будет лучше. Он, что, напал на нее??
— Я бы не сказал. Никогда не слышал, чтобы оборотни пользовались какими-то чарами, кроме собственных ферамонов. Она производила крайне заинтересованное впечатление и, простите за подробности, находилась сверху.
— Вы! Да вы покрываете представителя своей расы. В академии, которая есть… лицо оборотней. Вы и сам есть лицо оборотней, — профессор уже не сдерживалась.
Я первый раз видела, как ментальный амулет-переводчик сбоит из-за того, что владелец разъярен. Мне тоже стало не по себе. Но дер Варр и не собирался с ней спорить.
— Графиня, я боюсь сказать лишнее, тем самым нарушить взаимопонимание между нашими расами. Передал все, что видел. Об остальном — не исключено, что это последствие глобального потепления или разновидность акклиматизации — лучше беседовать с господином маркграфом, ну то есть с Вольфдерлайном. Ее папой, — и он еще указал на меня пальцем.
От такой наглости мы обе на миг потеряли дар речи. А Вернон, которого, оказывается, перебили, был вынужден взять паузу:
— Дариана, Маркус, когда вы двое рядом, какие могут быть проблемы? Друзья, что у вас происходит? — он улыбался, но в глазах посверкивали льдинки.
— Все отлично, — заверила ректора Аделаида. — Мы с Маркусом затеяли научный спор, представитель какой из двух рас быстрее бегает. Госпожа Дариана пыталась нас урезонить.
Я рассеянно кивнула. Перед этим, решив, что пора уже увидеть картину в целом, я вошла в межмир и теперь наблюдала за окружающими на несколько тонов глубже.
Межмир представлял собой тонкую грань между реальностью и бездной. Звучит жутко, однако чаще всего интуит рисковал провалиться в ближайший открытый портал, а потом ему приходилось выкарабкиваться из магического мира, который мало чем отличался от нашего. Не очень смертельная перспектива.
Да, я не владела силой Маркуса или даром планирования, как у папы, но имела довольно редкий, даже для интуита, талант совершать переход. Считалось, что такие оборотни рождаются из-за нетипичной комбинации генов — то есть моим родителям удалось удивить богов — а потом годы и годы тренировок.
Тем не менее, в этом состоянии я была уязвима. И Маркус тут же взял меня за руку, чтобы защитить. Я старалась не смотреть на него — это было бы нечестно, как читать чужой дневник — и сконцентрироваться на трех заполненных студентами ярусах и преподавательских трибунах.
За несколько секунд я рассмотрела все. Двоих детей, которые набычившись сидели друг против друга за левой зоной для преподавателей — у ног Томаса валялась часть полога невидимости, который я почти закончила ткать в подарок для Вернона. Бытовичка из меня отвратительная, стоило завершить этот чертов полог еще во время каникул.
Еще я увидела Стефана прямо под нами, с другой частью полотнища вокруг талии. Мальчик мал, и ему хватило куска поменьше. А вот каким чудом он раздобыл перчатку Вредительства — это вопрос открытый.
За ярусом ведьм мелькнула размытая тень. Значит, ее обладатель сейчас дальше от нашего мира, чем я, но полностью связь не потерял. И тут я заметила почему — два взрывных устройства уже получили сигнал и, собственно, взрывались.
Времени хватало всего на несколько движений. Я отметила про себя, что телохранитель Вернона уже близко, и столкнула Аделаиду с постамента. Из нашей группы одна она находилась в опасной досягаемости от источника ближайшего взрыва. Маркус вряд ли бы пострадал и при прямом попадании, заряд слабоват.
Не успев как следует обдумать последнюю мысль, я рванула вниз за Стефаном, который не догадывался, что обрушение ректорской трибуны последует куда раньше, чем он задумал.
— Тут у меня госпожа Вильде, она истекает кровью, — сказал Стефан. В этот момент мне захотелось застонать. Это уже никуда не годилось. Раненая, жалеющая себя маркграфиня, которая могла бы объединить свой народ и стать королевой. Всего-то стоило пойти против системы, плюнуть на традиции, согласиться на предложение Маркуса.