— Очень редко, — я попыталась казаться удивленной.
— Он был сильно пьян вчера вечером?
Я сделала вид, что задумалась над вопросом.
— Возможно, он немного перебрал. История с серьгой выглядела довольно глупо.
— Кто поместил его в Бельвью в феврале?
Мое сердце лихорадочно забилось.
— Я.
— Извините, — сказал он, — Но мы должны все проверить. У него были провалы в памяти?
— Да.
— Он лечился до того, как уехал в Марокко? Это было… — он выдвинул ящик и заглянул в блокнот, — в апреле прошлого года. Назад он вернулся в ноябре.
Меня охватили мрачные предчувствия. — Я пыталась обойти этот вопрос, но Рассел упрямо на нем настаивал.
— Нам пришлось проконсультироваться по этому поводу, миссис Бенсон. Вы знаете, что ваш брат совершенно не помнит вчерашний вечер?
— Нет. — В моем голосе звучало неподдельное удивление. Думаю, тут он не усомнился в моей искренности.
— Тщательно подумайте перед тем, как ответить на мой следующий вопрос, — сказал он, и мне показалось, что он давно уже все знает и лишь проверяет меня. Крепко сжав пальцы, я ожидала вопроса.
— Когда ваш брат вышел ночью из дома?
— Он не делал этого! — сорвалось само собой.
Почти тотчас где-то в глубине сознания промелькнула мысль о моем утреннем состоянии, но я продолжала защищаться.
— Наша овчарка подняла бы страшный шум. Она облаяла ваших людей сегодня утром.
Говоря это, я уже поняла, что неправа. Барон привык к Джоэлу и не обращал на него внимания, если тот не делал ничего экстраординарного, скажем, не лазил по стеблям дикого винограда, а это было уже ни к чему. С первого дня у брата был свой ключ. Могла проснуться только я. И спала я не слишком крепко. Правда, мне можно было подсыпать снотворного…
К моему удивлению, Рассел больше вопросов не задавал.
— Думаю, для одного раза хватит, — сказал он. — Сейчас меня ждет другой собеседник. Хотя вы нам можете еще понадобиться.
Он убрал пепельницу.
Дверь открылась, и вошел Брейди.
Я облегченно вздохнула. Когда я выходила из кабинета, навстречу прошел человек в униформе швейцара.
У стены с фотографиями преступников стоял Джоэл. Он неуверенно приветствовал меня, спросив у Брейди:
— Мы можем идти?
— Выход там, — показал тот.
Спускаясь по лестнице, я коснулась плеча Джоэла.
— Ну как?
— Все нормально, — ответил он, Но я почувствовала, что брат весь дрожит.
— Пойдем найдем такси.
Это оказалось непросто. Когда мы вышли из подъезда, нас неожиданно осветили многочисленные юпитеры.
У подъезда ждала толпа газетчиков. Кроме того, что Шерри была дочерью сенатора, ее имя не сходило с полос скандальной светской хроники. Была зверски убита представительница золотой молодежи, особа из высшего света.
— О чем вас спрашивали, Джоэл? — закричал какой-то человек. Суетились фоторепортеры.
— Вы встречались с сенатором?
Джоэл попытался отступить назад в участок, но мне это показалось еще опаснее. Его выпустили, не надо было искушать судьбу. Я взяла его за руку, и, когда он успокоился, мы спустились в чащу протянутых микрофонов. Репортеры окружили нас со всех сторон.
— Вы можете что-нибудь сказать, Джоэл? — закричал кто-то.
Я заметила, что непробиваемая на вид стена из тел расступается перед нами, но мы все равно оставались в окружении. Выйдя на мостовую, мы принялись ловить такси.
— Есть какая-нибудь связь с Потрошителем? — Я не поняла вопроса, как будто он был задан на чужом языке. Удивившись, я огляделась вокруг. Тип с волосатыми лапами тянул свой диктофон.
— С Потрошителем? — Мне показалось, что я не так расслышала.
Он повторил. Я когда-то уже слышала эту кличку.
— Девушки в Центральном парке, — напомнил репортер.
Да, я слышала эту историю. Газеты окрестили тогда неизвестного убийцу «Потрошителем». Это я помнила, но очень смутно. Когда это было, мы воевали с Тэдом по поводу развода. Тогда были зверски убиты несколько девушек, по крайней мере, одну из них нашли в Центральном парке, и голова ее была привязана к ветвям за длинные волосы.
Газетчики считали, что Шерри стала жертвой Потрошителя.
«О, Боже! — взмолилась я. — Не допусти, чтобы Потрошителем оказался Джоэл. Сделай так, чтобы это было не его рук дело».
Подъехало такси, а я с дурацким видом все еще стояла на тротуаре. Газетчики выкрикивали новые вопросы, но я не понимала слов.
Мне вспомнилась прошлогодняя весна, шок от новой любви Тэда, унылые мысли о грядущем одиночестве, перемешанные с запахом ранних цветов на лужайке. Мы тогда собирались купить дачу на Файр-Айленд. И тогда Тэд впервые встретился с Мартой. Весна и боль, запах травы и мокрой майской земли.