— Открой!
Питер взял доску и осторожно раскрыл.
— Давай живее, pronto. Расставь фигуры.
Питер перевернул доску и расставил фигуры — белые с одной стороны, черные — с другой.
— Вы будете играть в шахматы, — сказал Джоэл. Точнее, Джоэл-Тони, от моего брата в нем уже ничего не осталось, ни единой черты: парень с намотанными на руку волосами Керри был смертельно опасным чужаком.
Он тихонько дернул Керри за волосы, как жестокий ребенок, взявший за уши кролика.
— Вы будете хорошо играть. Ясно?
Губы Керри шевельнулись.
— Да, — прошептала она.
— Я буду рядом с вами, посмотрю, как вы играете. — Его голос стал мягким, почти ласковым, — Мой приятель полежит пока у меня в кармане. Секунды хватит, чтобы достать его.
Медленно отпустив ее, он провел ладонью по волосам. Мне стало не по себе. Я вспомнила, что в ту ночь он так же гладил волосы Шерри…
Барон, вывалив язык, сидел возле раковины, удивленно наблюдая за нашим поведением. Затем он яростно залаял, защищая нас от Ольсена.
— Впусти его, — велел Джоэл, — Только не делай глупостей.
— Не буду.
— Правильно. Ты же в своем уме, — усмехнулся он. От этой усмешки я почувствовала слабость в ногах. Очень осторожно я поднялась, подошла к входной двери и открыла ее.
— Чем у вас так хорошо пахнет? — спросил Ольсен, держа в руках большую банку с кальцинированной содой. Я вспомнила, что суп из консервов все еще стоял на плите.
— Мы еще не завтракали, — услышала я свои слова.
Как же все-таки живучи наши рефлексы! Даже в самый страшный момент, когда жизнь Керри была в опасности, я все еще находила силы разгуливать по комнате и болтать.
— Успокойся, Барон. Это мистер Ольсен.
— Хороший песик, — сказал мистер Ольсен с опаской. Было трудно понять, играет Барон или всерьез намерен облаять его.
— Он вас лишь приветствует, — сказала я. — И совсем не злится.
Ольсен нагнулся и осторожно погладил пса по спине.
— Из него получится хорошая сторожевая собака, он прекрасно лает, — он выпрямился и осмотрелся, — Привет, Питер. Хорошо порыбачил?
Питер кивнул, не поднимая головы от шахматной доски. Маленькая рыбка валялась возле стула. Он так и не донес ее до раковины.
— Привет, Керри, — кивнул Ольсен. Его взгляд натолкнулся на Джоэла и, с проницательностью островитянина, изучил его с ног до головы. Я вспомнила, что он ни разу не видел Джоэла. Мы купили этот дом прошлой весной, а Джоэл вернулся в Штаты только в ноябре.
— Это мой брат, Джоэл, — сказала я.
— Рад с вами познакомиться, — кивнул Ольсен.
Джоэл одарил его лучезарной улыбкой. Теперь он был всего лишь молодым, добродушным дядей, с интересом наблюдающим за тем, как его племянники играют в шахматы. Ольсен не обратил внимания на его руку в кармане.
— У вас всегда такие туманы? — спросил Джоэл с неподдельным интересом, — Вчера ночью мы с трудом отыскали дом.
Я слишком поздно поняла его намерения. Он укреплял свое алиби, пытаясь убедить сторожа, что приехал вместе с нами. Но совершил ошибку. Ольсен с удивлением взглянул на меня.
— Вы хотите сказать, что живете здесь без воды уже сутки? — он замолчал.
Я вспомнила, как говорила миссис Ольсен о том, что мы только что сошли с катера.
Джоэл нахмурился. Я почувствовала — надвигается кризис.
— Мы провели ночь в Бей Шор, — быстро сказала я. — Но Джоэл прав. Туман был ужасный. Мы с трудом разыскали мотель.
— Разве? — спросил Ольсен. Он решил, что неправильно понял Джоэла. Теперь его интересовал туман: — У нас не было тумана до утра. Артрит сильно беспокоил меня, и около трех я вышел прогуляться во двор.
— Может, он шел полосами? — в отчаянии нашлась я.
— Может быть, — да, погода была его коньком. — Правда, это бывает не часто.
Я боялась, что он и дальше будет интересоваться этим вопросом. Было трудно предугадать, как поведет себя Джоэл под давлением любопытства Ольсена, потому я испугалась продолжения разговора о тумане.
— Я вижу, вы достали кальцинированную соду, — сказала я, чтобы перевести разговор на другую тему. Ольсен оглядел свою банку.
— Да, — сказал он. Думаю, его беспокоила моя наигранная живость. Он на миг задумался, и я почувствовала, как нарастает напряжение. Но он лишь сказал: — Я только промою трубы, завтракайте и не обращайте на меня внимания.
И повернулся к раковине. Когда он нагнулся, чтобы развинтить трубы, я взглянула на Джоэла. Тот, казалось, был разочарован игрой детей. Глядя на них, я поняла, что их позы были совершенно неестественными.