— Сегодня после обеда. В три часа.
— У тебя? В твоем номере?
— Да.
— Я буду у тебя. И тут же вылетаю обратно в Лондон. Ты поднимешься к себе прямо сейчас?
— Нет.
— Отлично. Я могу оккупировать твою кровать и наверстать упущенный сон до прихода Грандаля.
— Нет нужды оккупировать мою постель. Я закажу тебе номер. Пусть будет приятнее для тебя.
— За счет фирмы?
— Естественно.
Винс оценил Карен, затем невозмутимо огляделся, бросил взгляд на журналы и подмигнул мне с похотливым видом.
— Да, старина, я думаю, так будет удобнее для всех.
Строгет — длинная улица с магазинами, ресторанами и кинотеатрами. Въезд автомобилей запрещен, поэтому мы с Карен могли шагать прямо по мостовой в толпе людей, заполонивших всю проезжую часть. Карен, казалось нуждавшаяся в постоянной подпитке, съела второй рожок мороженого. Но, судя по окружавшей нас толпе, это, видимо, датская привычка: все хрустели рожками. Невероятное количество уже достигших половой зрелости детей тащилось за своими родителями с леденцами во рту.
Костлявая девица, которая в Нью-Йорке сошла бы за знаменитую модель, пересекла нам дорогу, волоча за собой пуделя: ноги как спички, высокомерный и пустой взгляд; позолотой блестели не только ее лакированные ногти, но и веки, и что еще более невероятно, у нее были черные роговые очки и такой же леденец!
Карен толкнула меня локтем.
— Ты видишь?
— Да. Похож на игрушку.
— Не собаку. Ее. Ты видел, как она на тебя посмотрела?
— Нет, я рассматривал собаку.
— Ну что ж, эта девица просверлила тебя взглядом насквозь! Будто она была… ну ты знаешь…
Карен раздраженно щелкнула пальцами.
— Возбуждена?
Она посмотрела на меня и расхохоталась.
— Может быть, и это тоже. Но я хотела сказать, что она восхищен.
— Восхищена.
— Пусть восхищена. И ты знаешь, мне это нравится. Большинство мужчин не столь высоки и красивы, как ты.
— Здорово.
— Да, — согласилась она, поднимая руку к подбородку. — Я вот такая высокая, а они где-то там внизу. Потому люди находят это забавным. Как было бы забавным, если бы я прогулялась с твоим приятелем, недавним добрячком у газетного киоска.
— Если тебе когда-нибудь доведется встретиться с ним, постарайся не говорить ему этого. Он обидится.
— Да, я понимаю…
Она хмурит брови и доедает рожок с мороженым, прежде чем заговорить о том, что ее волнует.
— Он может доставить тебе неприятности из-за меня?
— Ты хочешь сказать, из-за того, что видел нас вместе?
— Да. Мужчины таковы, они иногда отпускают плоские шуточки при всех. И чаще всего при женщине. При жене.
— Нет, не думаю, что он глуп до такой степени. — И тут некая мысль зародилась и расцвела в моем мозгу: — Может быть, даже к лучшему, что я встретил его.
— К лучшему? Не понимаю.
— И не нужно. Куда ты ведешь меня?
— Я тебе сказала. В «Бутик». Это недалеко.
«Бутик» — длинный узкий магазин, где продается одежда для дам, маленький зал, сообщающийся с другими анфиладой, как в старых квартирах. В первом только трикотаж: толстые свитера, выставленные в витринах, надеты на проволочные каркасы-торсы. К нам подошла продавщица, и Карен спросила:
— Фру Герда?
Девушка обернулась и махнула рукой в глубину зала. Карен повлекла меня за собой; за каждой новой дверью зрелище менялось, мы прошли от лыжных костюмов до вечерних платьев и ночных сорочек. Герда оказалась в последнем зале, заполненном бельем. Она нежно обняла Карен и протянула мне крепкую руку. Карен объяснила цель нашего визита.
— Какой размер у вашей жены? — спросила Герда.
— Она, скорее, малышка, очень тоненькая. Похожа на вашу продавщицу в первом зале. Но с более развитой грудью. Понимаете?
Я развел руки, пытаясь дать понять, что у Джоан очень большой бюст. Герда улыбнулась.
— Счастливый муж! Десятый размер, американский, а здесь сороковой.
Коробки открыты и вещи выложены. Вскоре прилавок и стулья полностью скрылись под нижним бельем, ночными рубашками, пеньюарами и babydolls. Я приступаю к отбору. Раз или два, видя, что я удивлен ценой, Карен заявляет Герде:
— For dyrt. Слишком дорого.
Герда не пыталась навязать мне эти вещи; она просто откладывала их в сторону. Несмотря на это, счет оказался довольно внушителен. Карен выхватила его у меня из рук, подсчитала в уме и, нахмурив брови, повернулась к Герде, как бы давая понять астрономический размер суммы.
— Rabaten?
Герда, вздохнув, — то ли ей действительно не понравилась просьба, то ли она была прирожденной актрисой, — и скрепя сердце вычислила скидку на десять процентов. Я подумал, что эта комедия могла быть заранее оговорена между Карен и Гердой, чтобы дать клиенту ощущение выгодной сделки, тогда как Карен получила приличные комиссионные. Но у меня было прекрасное настроение, и я не дал воли подозрениям.