— Не правда ли, все было не зря? Грандаль теперь твоя собственность?
— Да.
— Ты знаешь, ведь ваш издательский дом может просто выбросить деньги на ветер.
— Не исключено.
— А тот французский гений, с которым ты недавно подписал контракт? Ведь он не сможет с успехом разойтись в Америке, не так ли? И даже в Англии?
— Я не думал об этом.
— А все эти бородачи, которых ты собрал под крылышко издательского дома в обмен на их нерожденные шедевры? Необоснованный риск, тебе не кажется?
— Крайне рискованно.
— И все лишь для того, чтобы не чувствовать духа Винса Кенны?
— Может быть, отчасти.
— Отчасти? А остальное? Старый добрый культ устарелых героев?
— Мне кажется, это не так.
— Нет. Но тем не менее какой забавный пантеон! Добрый старый Том Хаббен спина к спине с Андерсом Грандалем.
— Послушай, дорогая, может быть, ты позволишь мне самому заняться маленькими парадоксами моей жизни?
Она покачала головой.
— Время волнений уже давно прошло. А судя по этим мелочам на прикроватном столике, настал час расслабления и сна. Время принимать пилюли.
— Скорее, время сладкой лени, ясно тебе? Ты в самом деле знаешь обо мне очень многое.
— Все самое важное, дорогой.
— Тогда как я практически ничего не знаю о тебе, за исключением имени.
Смех ее напоминает смех Карен.
— А Вивьен даже не мое имя.
— Что же это тогда?
— Неважно. Это часть меня самой. Скрылась и забылась.
— Почему ты выбрала имя Вивьен?
— Ты помнишь «Унесенные ветром»?
— Вивьен Ли?
— Верно. Моя кормилица, если можно так выразиться. Я находила ее просто фантастической. Полное перевоплощение.
— Бедная малышка. Брошенная Кларком Гейблом до наступления половой зрелости!
— Не так все было у Скарлетт. Я точно знаю, что когда он ее в конце бросает, это не настоящее прощание. Он вернется на следующее утро, привязанный своею страстью, как осел, и овладеет ею прямо у входа. На ковре.
— Жаль, что из фильма эту сцену вырезали.
— Я тоже так подумала. Но дело в том, милый, что тебе лучше не задаваться вопросом, кто я… Дверь закрыта на замок?
— Не уходи от разговора, Вивьен.
— Сожалею, солнышко, но я очень замкнутая натура. Даже слишком.
Я пошел закрыть дверь и повернул ключ. Несколько скованные, мы вернулись в комнату. Вивьен тотчас же упала в кресло. Стараясь не смотреть на меня, она подняла ноги и положила их на край кресла. Низ ночной рубашки вначале натянулся на коленях, затем соскользнул на бедра, ничего больше не скрывая.
— Еще один способ сменить тему разговора?
— Дорогой, это и есть предмет разговора.
Она медленно развела ноги, вжимаясь коленями в подлокотники кресла. Улыбаясь, она следила за моей очевидной реакцией.
— Тебе хорошо видно?
Внезапно я ей дал пощечину тыльной стороной руки. У нее перехватило дыхание, она подняла для защиты руки, скрестив их.
— Нет! Я прошу тебя! Нет!
— Ужасно, голубушка, но я должен тебе, по меньшей мере, дюжину. Ты помнишь Майами? Будучи папиной подружкой, ты поставила мальчишку на место! Как ты осмелилась задать ему взбучку, зная, что он не станет защищаться и никогда ничего не скажет?
— Пит, это было так давно!
— Но такое не забывается. Можешь представить, какое у меня осталось впечатление.
— Пит, дорогой, прошу тебя…
Она так жалко извивалась, у нее был столь испуганный вид, что я опустил руку. Но ее раздвинутые ноги выглядели столь многообещающе, что я должен был побороть себя, чтобы не подойти и тотчас там не пристроиться.
Я грубо скинул ее ноги и опустил рубашку, чтобы скрыть соблазн.
— Дорогуша, ты приглашена сюда заменить Карен. И ты устраиваешь тут рекламу, чтобы поторговаться. Это превратило сцену в рынок, не так ли?
— Господи! Пит! Я здесь не для торговли чем бы то ни было! Я люблю тебя!
— Ты меня любишь? У меня создалось впечатление, что ты путаешь меня с отцом, девочка. Разве не ты кричала однажды, что мне не достичь и половины того, что есть в нем?
— Да, но я…
— И разве не ты заставила меня сказать, что моя мать — дерьмо? Крикнуть тебе это вслух?
— Да, да, да, Боже! — подтвердила она, гнев заставил ее забыть страх. — И я была девчонкой на содержании у твоего отца. Девчонкой, уже пристрастившейся к бутылке. Той, на которой он обещал жениться, как только разведется!
— И ты поверила?
— Я хотела верить. До того дня, как ты вошел ко мне в номер.
— И что?
— А то, что это стало концом между мной и ним.
— Надо же. Жаль, что ты тотчас не поставила меня в известность, Скарлетт.