Мы с Арне взглянули друг на друга.
— Нет, — сказал Арне.
— Может, на вашей планете и школ-то нет? Вы хоть читать и писать-то умеете?
Арне обиделся.
— Есть у нас школы, — сказал он. — Но сейчас у нас каникулы.
Пилот погасил бумажную трубочку и вынул из кармана другую.
Руки у него дрожали, но не от страха, а от злости. Я подумал, что, может, лучше бы все-таки сбежать, но не хотел говорить об этом Арне, чтобы он не подумал, будто я струсил. Пилот встал и принялся ходить взад и вперед по траве.
— Кто управляет вашей планетой?
— Президент, — сказал Арне.
— Надеюсь, это человек?
Арне вытаращил глаза.
— Тогда, кто же у вас президент, черт побери!
— Супермыслетрон, — неуверенно сказал Арне.
Пилот был здорово разозлен, но ничего не сказал, только еще быстрее стал ходить туда и обратно. Спустя некоторое время он успокоился и тяжело присел на лесенку.
— Слушайте, ребята, — сказал он. — Либо я спятил, либо на вашей планете творится черт-те что. Я всегда считал, что это довольно скверно, когда корабли с Земли посещают звездные поселения не чаще, чем раз в двести лет, но мне даже и в голову не приходило, что за это время дело может дойти до бунта машин, а ведь именно что-то подобное произошло тут у вас. Почему люди слушают приказы этих… электров?
Арне опять опередил меня.
— Потому что электры умнее.
Пилот выругался так ужасно, что ни я, ни Арне не смогли запомнить того, что он сказал. Мне так захотелось смыться, как еще никогда в жизни.
— Ладно, — успокоился пилот. — Вы тут ни при чем. Но хоть поймите, что электры — это машины, которые, правда, умеют быстро считать, но наверняка в ста тысячах кубических парсеках пустоты нет и не будет машины, которая была бы умнее человека. В конце концов, это же люди их построили, а не наоборот.
— Вот именно, что наоборот, — уперся Арне.
Пилот собирался было разразиться ругательствами, но сдержался и даже улыбнулся Арне.
— Если бы было время, я сам построил бы вам такого мыслящего дьявола.
— Неправда, — сказал Арне. — Ни один человек не может этого сделать. Мой дядя пытался построить транзистор, но ничего из этого не получилось. А электры очень умные. Я сам знал полицейского, который ухитрялся помножить в уме двадцать четыре тысячи пятьсот восемьдесят два на пятнадцать тысяч сто четыре и у него всегда получалось триста семьдесят один миллион двести восемьдесят шесть тысяч пятьсот двадцать восемь.
Пилот некоторое время молчал. Зато Арне заговорил опять.
— Или вот мой брат Аль. Он нашел ржавый корпус электра на какой-то свалке.
— Да? — заинтересовался пилот.
— Исправил его и надел на себя, — сказал с чувством Арне. Он рассказывал об этом, наверно, уже в тысячный раз и всегда одинаково. — Потом пошел в Клуб электронных полицейских, туда, где такие смешные столики в клетку и на них играют в шахматы. Один электр начал играть с Алем в эти шахматы. Аль рассказывал, что электр сразу понял, что Аль — человек, потому что Аль все время ошибался и по невнимательности отдал двух коней. Но он ничего не сказал и пригласил Аля в бар на триста вольт в прямоугольном импульсе. Аль воткнул свою вилку в штепсель и его так тряхнуло, что он еле очухался.
Пилот закусил губу.
— Значит, — сказал он, — вам чертовски хорошо на этой планете? Вы, наверно, вовсе и не хотели бы, чтобы было иначе, правда? Рой, хочешь иметь робота, который станет делать все, что ты ему прикажешь?
Я немного подумал и сказал, что хочу. Пилот повеселел.
— А ты, Арне?
— А он будет ходить вместо меня в школу? — неуверенно спросил Арне.
Пилот наморщил лоб.
— Нет.
Арне был разочарован, однако сказал, что хотел бы, но у нас нельзя иметь роботов.
Мы замолчали. Пилот затянулся голубоватым дымом, словно это было величайшим наслаждением на свете. Арне не мог на это смотреть и подошел к одной из ног ракеты, чтобы как следует ее разглядеть.
Немного погодя пилот спросил:
— Наверно, не все люди так уж слушают этих электров? Только не выдумывайте, вы же говорили, что существует полиция.
Я не знал, что сказать, и, конечно, Арне опять успел влезть, хотя был на несколько шагов дальше.
— Мой дядя Лео был камердинером у одного электронного мозга на улице Дудиода. Это был старый лампач без единого транзистора Дядя Лео рассказывал мне о нем много смешного. Этот лампач ужасно боялся молний и во время грозы не позволял заземлять себе шасси.
— Интересно, — сказал пилот, — и что же?
— Однажды дядя очень разозлился на этого лампача, — сказал Арне, — ему назло не отключил заземление. И как раз тут ударила молния и у старика полопались все экраны. Дяде за это пришлось целый год крутить динамо.
— Беспрерывно?
— Нет, — сказал Арне. — Судья присудил дяде много киловатт-часов, и ему пришлось накручивать их каждый вечер.
— Ясно, — проворчал пилот.
Арне уселся на траву напротив него и наклонил голову, чтобы увидеть макушку ракеты. Мне уже по уши было рассказов Арне, поэтому я воспользовался случаем и спросил пилота:
— Ты прилетел с Земли один?
— Не совсем, — сказал пилот. — На орбите находится корабль, он называется «Норберт Винер», в нем от носа до основания зеркала триста четырнадцать метров. Наверху осталось двенадцать человек и десять роботов. Всем командует командир Лаготт, и пусть меня треснет сто килограммов антиматерии, если это не человек из плоти и крови.
— И роботы слушаются людей?
— Еще как. Ходят по струнке.
— Земля очень далеко отсюда? — спросил Арне.
— От Солнца до вашей планеты свет летит двадцать три года. Мы летели двадцать пять.
— Ого! — сказал Арне, однако по выражению его лица я видел, что он вовсе не верит пилоту
— Врет, — шепнул он мне, — ему самому не дашь больше двадцати пяти.
Между тем пилот взглянул на совсем обыкновенные часы и сказал, что должен войти в ракету.
— Если хотите посмотреть, как там внутри, то пошли, — сказал он. — Только осторожно, без фокусов.
Мы поднялись по лесенке. Я немного боялся, но Арне уже вошел внутрь. Не мог же я отставать! Внутри был вертикальный ход, по которому можно было подниматься, держась за скобы, а в его стенах отворялись дверцы кабин. На самом верху проход закрывала толстая плита. Пилот сказал, что за ней двигатель и реактор.
Потом пилот оставил нас одних и полез в одну из кабин наверху. Арне сказал, чтобы я сидел тихо, а сам отправился следом за пилотом. Заглянув в приоткрытые двери, он быстро съехал вниз.
— Рой, — сказал он тихо, — этот пилот врет.
— Ну да?
— Врет, как не знаю кто. Он ни с какой ни с Земли. То, что он говорил об электрах, — липа. Если не веришь, загляни сам.
Я, наверно, побледнел, но поступил так, как говорил Арне. Действительно, пилот сидел в большом кресле перед щитом огромного электра, какого-то супермыслетрона, ворчащего и поблескивающего экранами. На щите у него была надпись «Радиостанция», наверно, так его звали. Я еще не видел электра, который бы выглядел так грозно. Он что-то резко говорил пилоту, а тот все время отвечал: «Так точно, командор». Сомневаться, кто из них чьи приказы слушает, не приходилось. Я тут же вернулся вниз, где ждал Арне.
— А я ему тут наплел, — сказал Арне. — Сматываемся?
— Да поскорее!
Мы слетели по лесенке и были счастливы, что нам удалось убежать.
Человекообразный
Я шел по коридору в поисках купе номер 14, в котором было свободное место. Вот и оно. Открыл дверь: одно кресло, действительно, свободно, на другом сидит высокий смуглый брюнет. Он внимательно посмотрел на меня и, поднявшись, протянул руку.
— Попутчик?
— Да, — ответил я и сел, глубоко погрузившись в мягкое, даже слишком мягкое, на мой взгляд, кресло. Инстинктивно я потянулся включить телевизор, но, наткнувшись на гладкую стену, вспомнил, что нахожусь в купе второго класса.