— Меня зовут Та. Сердечно приветствую тебя на Сто Сорок Второй. Ты устал, не отрицай, я вижу страшную усталость в твоих глазах, это понятно, ты проделал дальний путь.
— Да, месяц, может, два, я потерял счет времени.
— Мы восстановим твои силы, дай руку. Ты много дней провел в темном помещении, пройдемся.
— Сколько здесь воздуха и света!
— Это заслуга двойной атмосферы и двойного солнца.
Мы стоим на возвышении. Вокруг разноцветные квадраты полей — карминные, желтые, синие. Над нами на аметистовом небе подвешены два огненных шара — меньший по извечным законам Вселенной вращается вокруг большего. Один оборот в час, каждые шестьдесят минут тени на Сто Сорок Второй меняют свое положение — истинный танец теней. Тени тут цветные, это очень веселая пестрота.
— Ты улыбнулся?!
— Потому что вы шутите надо мной.
— Шутим?
— Я ценю ваше гостеприимство; на этой планете в совершенстве овладели искусством создавать хорошее настроение, но этот пейзаж — искусственный; эта гигантская декорация, бескрайняя панорама, которую трудно охватить взглядом, ошеломляет своими размерами, размахом, я насытился уже с первого взгляда. Можно позавидовать вашим декораторам, художникам, конструкторам прекрасного и организаторам покоя. Да, все здесь заполнено добрым цветным покоем. Благодарю.
— Я была на берегу вашего океана. Приближался вечер, ветер согнал с неба облака и они, разорванные, лавиной обрушились на пляж. Человек, который водил нас по самым прекрасным уголкам Земли, сказал: «Циклон разрушил склады тюля, а может, это вуали сирен?» Прошло много времени, прежде чем меня убедили, что туман — такое же творение Природы, как и сверкающая на стебле травы капля росы.
— Понимаю.
— Теперь пойдем прямо вперед по Дороге Ста Ворот. Открытых Для Всех в Любую Пору Дня и Ночи.
— Оригинальное и очень длинное название.
— Потому что и дорога длинная, но благодаря всегда открытым воротам ее легко пройти.
— Я не вижу замков, ключей, ручек.
— Ворота сконструированы так, что открываются при первом вздохе, шум шагов раздвигает самые тяжелые створки.
— Помню, когда-то на Земле через ржавые ворота проходили тысячи людей…
— Ну, что глазеешь, словно баран на новые ворота! Не видел ворот?! Быстро, не останавливаться!
Узкий луч света пробивается сквозь щель между крышей и стеной. Стена от сырости и грязи покрыта липкой плесенью. Приближаются шаги. Опять заберут наверх на допрос.
— Тебе отказывает память? Ну, так я помогу. Время действия — сорок третий. Двенадцать часов восемь минут, место действия — город, захваченный нашими отборными дивизиями, следовательно, наш город. По нашей улице идет наш офицер, майор СС. Останавливается перед витриной цветочного магазина. Спустя минуту к нему подбегает какой-то мужчина. Так было? Ах, ты не помнишь?! Ты стоял в двух шагах от них, офицер упал, бандит обыскал его, забрал парабеллум и ушел. А ты?
— Я стоял перед витриной магазина.
— Цветочного?
— Нет, хозяйственного.
— Что дальше?
— Не помню. Все произошло так неожиданно.
— Ты испугался, да?
— Ну конечно.
— Наш агент все видел с балкона второго этажа. После выстрела улица опустела, ты, не успев убежать, вошел в магазин.
— Я не собирался бежать.
— Ты охранял убийцу.
— Нет, я случайно оказался на том месте.
— Перед витриной магазина? Что ты собирался покупать?
— Шнур для сушки белья.
— Внешность бандита, быстро!
— Я стоял спиной.
— После выстрела ты повернулся.
— Да, но тот человек стоял на коленях перед офицером, спиной ко мне.
— Спиной, спиной… Ты стоял спиной к нему, он стоял спиной к тебе… Думаешь, имеешь дело с идиотом?
— Нет.
— А потом?! Что было потом?
— Я вошел в магазин.
— Спиной?
— Нет, нормально.
— Почему ты не убежал вместе с другими?
— А зачем? Я долго искал магазин, где был бы шнур, решил, несмотря ни на что, купить его и уйти.
— Ты решил спрятаться. Ты — соучастник.
— Нет. Не знаю. Нет. Не помню. Не знаю. Не видел…
— Ты задумался?
— Пошли дальше.
— Отдохнем в саду, меня беспокоит цвет твоей кожи.
— Значит, и до вас дошли расистские бредни. — Ты очень бледен, лицо стало серым от боли.
— У меня ничто не болит.
— А пальцы, твои пальцы?
— Зажили. Едва я коснулся ногой вашей планеты, шрамы исчезли.
— Остались еще воспоминания, ты все время оборачиваешься… Теперь уже лучше, двойное солнце подрумянило тебе щеки.
— Куда ведут эти ступени?
— На фабрику Покоя.
— Покой это абстракция, разве можно изготовлять абстракцию?
— Сто Сорок Вторая специализируется на производстве абстракций. В этих лабораториях мы производим радость, удовлетворение, доброту, а также счастье; взгляни на эти огромные реторты.
— «Счастье личное», «Счастье семейное», «Счастье всеобщее», «Счастье исключительное», «Счастье безмерное», «Счастье космическое»! Любопытная продукция.
— Она очень ценится за пределами нашей системы. Счастье — товар чрезвычайно притягательный, наше счастье повсюду известно своим качеством, мы экспортируем его во многие места по всей Вселенной.
— Ну, а Земля, установили ли вы торговые контакты с моей планетой?
— Конечно. Многие люди на Земле пользуются счастьем, изготовленным в наших лабораториях.
— Почему не все?
— Соседняя планета, обозначенная номером Сто Сорок Три, конкурирует с нами, изготовляя абстракции, но только абстракции отрицательные; к сожалению, там достигли высоких результатов в производстве несчастья; у них энергичные, неразборчивые покупатели. Однако, я думаю, со временем мы охватим большинство вселенских рынков, изгнав с них товары, производимые нашими антагонистами. Именно эту цель, между прочим, преследует межпланетный обмен делегациями. Смотри, нам навстречу идет Тот.
— Бежим. Кто это — Тот?
— Тот присматривает за мыслительными процессами на всей нашей планете.
— Ради бога, простите, я опоздал, своевременно не приветствовал столь приятного гостя, все время думаю и думаю, это отнимает массу времени, человек перестает думать об одном и начинает думать о другом. Ох, скажу вам, это захватывает, поглощает, невероятно поглощает, потому что я думаю также и за других. Некоторых мучит слишком интенсивное мышление, тогда они приходят ко мне и говорят: «Дорогой Тот, мы устали от этого думания, будь добр, замени нас». Такой отдых от собственных мыслей прекрасно влияет на самочувствие, поэтому некоторое время я думаю за них, а когда бездумьем они регенерируют свои чувства, моя замена не нужна — освеженный мозг может продолжать прерванную работу.
— Тот забыл добавить, что чужое мышление он всегда обогащает собственными мыслями.
— Пустяк, о котором не стоит говорить.
— Короче говоря, Тот учит думать, направляет мысли в нужное русло, не дает им путаться, развивает их, помогает решать самые сложные проблемы…
— Но есть опасность, что Тот навяжет свой способ мышления другим людям.
— Ты не понял. Тот учит, как мыслить, чтобы это мышление было наиболее эффективным. Он развивает индивидуальные свойства мышления, совершенствует его технику, обогащает ее своим опытом и знаниями…
— Тотального мышления нет и не может быть.
— Не может быть…