«Почему же на Фобос? — раздумывал Ян. — И что за штука гамма-отражатель? Минутку, минутку…»
Он старался вспомнить… Всплыла фраза, вычитанная когда-то в каком-то научном журнале:
«…Зеркало, полностью отражающее гамма-лучи, почти идеально решало бы проблему фотонного привода с использованием аннигиляции в качестве источника энергии».
Уж не об этом ли речь? Если так, то тема действительно увлекательная… Однако отсюда следует, что Трауту удалось создать идеальный отражатель! Может, пока это просто небольшая модель, что-то вроде «комплекса с нулевой мощностью» для изучения непрерывного процесса аннигиляции?
Прежде чем пойти к Трауту, надо будет ознакомиться с материалами. Правда, это не имеет прямого отношения к теме, но, что говорить, никогда не мешает расположить к себе руководителя дипломной работы.
Заметив неподалеку видеофонную будку, он решил позвонить Лисе. Ждать не пришлось.
— Ты когда вернулся? — обрадовалась она.
— Сегодня утром. А представляешь, вчера раздавали темы дипломных работ.
— Оо! — встревожилась она. — Ну и как же теперь?
— А никак. Уже все в порядке. В связи с этим у меня есть для тебя не очень веселая новость.
— Что нибудь случилось?
— Я уезжаю…
— То есть как? А диплом?
— Я поэтому и лечу… Отгадай куда?
— Откуда мне знать? — она на секунду задумалась, изучающе глядя на него. — На Луну? Угадала?
— Почти. Осталось угадать, на какую?
— Что? Не на нашу? Ну, скажи же наконец, не разжигай женское любопытство!
— На Фобос, — сказал Ян, стараясь, чтобы это прозвучало как можно будничнее.
— Опять исчезнешь на несколько месяцев, — погрустнев, сказала она.
— У меня не было выбора…
— Ну, ладно, ладно, знаю, что ты рад.
— Где же мы по сему случаю встретимся?
— Где и всегда. Через пятнадцать минут я буду на месте.
Когда они вышли из кафе, накрапывал дождь.
— Значит, мне придется тебя ожидать? — спросила Лисе, искоса взглянув на Яна.
— Как хочешь! — ответил он ужасно серьезно и оба рассмеялись.
Они побежали по лоснящейся в свете фонарей улице. У дома Лисе сказала:
— Так… я, пожалуй, подожду?
— Да?
— Ну, значит, подожду… — она заглянула ему в глаза. Он поцеловал ее, а она, положив ему палец на нос, сказала серьезно, но не без иронии: — Космонавт! — и побежала домой.
Подняв воротник и засунув руки в карманы плаща, Ян медленно пересек улицу. Дождь разыгрался не на шутку.
— Так это тебя мне сунули… — Траут равнодушно взглянул на Яна, а тот сразу подумал, что его будущий руководитель и впрямь не страдает избытком вежливости. — Ладно. Подожди минутку.
Траут был тощий, высокий, словно телеграфный столб. Наклоняясь к нижней полке книжного стеллажа, он смешно переламывался пополам. Ему могло быть лет пятьдесят, впрочем, с таким же успехом прошла бы и поправка лет на десять в любую сторону. Его удлиненное лицо всегда выражало недовольство, а глубоко посаженные живые глаза были чересчур серьезны.
После такого любезного приема уже не очень увлекала перспектива провести с этим человеком несколько месяцев полета до Марса и обратно…
Траут достал большой лист бумаги и протянул Яну.
— Вот перечень вещей, которые надо взять с собой, и дел, которые следует завершить. А это план твоей работы. Подготовь материалы, записки, чтобы не брать ничего лишнего: ракета и так перегружена. Завтра пойдешь на обследование в Космед, стартуем семнадцатого в двенадцать сорок две. В Космоцентре надо быть за двенадцать часов до старта с полным багажом, разумеется. Да, еще всякие формальности… — Траут говорил так быстро, что Ян едва его понимал. — Впрочем, тут все написано. Ракету водить умеешь?
— Только атмосферные корабли. Траут поморщился, но смолчал.
— Пока все. Сейчас я занят! — И он зарылся в груде разбросанных повсюду чертежей и графиков.
Ян не сразу сообразил, что аудиенция окончена.
К счастью, на бумажке действительно подробно, пункт за пунктом, было написано все, что следовало сделать, забрать, куда и когда обратиться.
«Странный человек! — подумал Ян. — Хватило же ему времени все подробно написать, а минуту поговорить по-человечески не может!» О том, как сложатся взаимоотношения с этим чудаком там, на Фобосе, можно было только гадать…
— Вы меня, кажется, искали, доктор?
— А, это ты, Линк.
Первое, что бросалось в глаза при встрече с доктором Киоки, была большая круглая голова, сидящая словно по ошибке на слишком маленьком теле. Его узкие раскосые глаза всегда смотрели дружески и ободряюще. Вероятно, благодаря этому «отцовскому взгляду» дидактический руководитель снискал у студентов всеобщую симпатию.
— Я хотел тебе кое-что сказать, Линк, — начал Киоки, — поскольку именно тебе досталась работа у Траута. Дело довольно деликатное. Видишь ли, как бы это сказать, мы… то есть коллеги Траута, хотим, чтобы ты в некотором смысле присмотрел за ним. Это очень большой ученый, но он страшно неосторожен, даже сумасброден. Он утверждает, что ему никто не нужен и эксперимент на Фобосе он проведет один, без чьей-либо помощи. Действительно, он прав и одного человека достаточно для обслуживания всей аппаратуры во время испытаний. Однако мы опасаемся, что, оставшись один, Траут будет пренебрегать правилами безопасности. Когда речь идет о его собственной жизни и здоровье, он не обращает внимания на инструкции и запреты, особенно если считает их не очень разумными. Но ведь все они имеют какое-то обоснование. Траут обожает риск и тут уж ничего не поделаешь. Если же опасности подвергается другой человек, он до абсурда осторожен. Если бы мы послали с ним кого-либо из коллег-ученых, он счел бы себя оскорбленным, решив, что мы не верим в его способности. А поскольку каждый научный работник обязан принять назначенного институтом дипломника, мы пользуемся случаем и посылаем тебя.
Яну стало немного не по себе.
— На счету у Траута, — продолжал Киоки, — солидная доза облучения. Несколько лет назад, во время первых опытов с контролируемой аннигиляцией, он так увлекся, что, выйдя за пределы защитной переборки, получил несколько сотен рентген. Потом он долго болел, но осторожности у него не прибавилось. Эксперимент, который ждет вас на Фобосе, не опасен, если придерживаться элементарной предосторожности. Именно это мы имеем в виду.
— Хорошо! — решительно сказал Ян. — Я постараюсь, чтобы все было в порядке.
То, что Траут окрестил «формальностями», отняло у Яна круглым счетом два дня. Они вмещали в себя массу дел, начиная с разрешения на вывоз подопытных животных и кончая медицинскими обследованиями. Попутно он узнал, что является обладателем «аминальной дисфазии в степени ноль, запятая, ноль, три». Такой диагноз его ничуть не обеспокоил по той простой причине, что он понятия не имел, что это вообще такое. В конце концов он получил разрешение на полет в район Марса, а это было самое важное.
За день до старта Ян отослал свой багаж, а в назначенный час впервые в жизни переступил порог Космоцентра. В третьем павильоне его уже ожидал весь груз, там же бегал Траут.
— А, явился! — сказал он и бесцеремонно начал рыться в багаже Яна. Он перебрал все пакеты, не притронувшись только к клетке с мышами и морскими свинками.
— Присматривай за этой пакостью! — приказал он грозно. — Чтобы по ракете не разбежались!
Наконец взялся за чемодан с личными вещами Яна. Взвесив на ладони электробритву, возмутился:
— А это еще что? Балласт? Будем отращивать бороды! Я же говорил, у нас излишек веса!!!
Он копался до тех пор, пока не наткнулся на портрет Лисе в металлической рамке. У Яна покраснели уши, когда Траут, иронически глядя то на него, то на фотографию, сделал такое движение, будто собирается отложить снимок в сторону. Однако, помедлив, он положил портрет в чемодан, зло хлопнув крышкой.