Выждав некоторое время, Максимов поинтересовался, когда она в последний раз видела Константина Горбачева.
— Постой-ка, дай вспомнить, — старушка потерла лоб. — Ну да, Валюша с воскресенья не появляется, аккурат восемь дней, а Костя в пятницу приходил веселый вроде, шептались они между собой тихонько. Просветленная Валя после встречи была. В субботу я в церкви почитай весь день пробыла. Вернулась — никого. С той поры ни его, ни ее не видела. Думала сначала, может, к родственникам каким уехали и заночевали, а через несколько дней заволновалась. Вещей ее многих в комнате нет, подружка с работы спрашивала. Я к родителям Валентины узнать побежала, оказывается, и там давно ее не видели. Боюсь, худа бы не случилось.
Марфа Тимофеевна опять смахнула слезу.
Максимов с понятыми осмотрел комнату, где жила Валентина. Там царило запустение. Старушка ничего не трогала, рассчитывая на возвращение квартирантов.
Даже на первый взгляд было заметно, что в комнате остались лишь вещи, не представлявшие ценности или громоздкие. Из одежды, по словам хозяйки, почти все исчезло. Коричневого вельветового платья в шкафу не оказалось. По всему было видно, что в скором времени жильцы сюда возвращаться не собирались. Это еще больше насторожило Максимова.
Теперь предстояло побывать в мастерской, изготовляющей различные похоронные принадлежности, где Горбачева работала бухгалтером-кассиром.
В помещении пахло воском и свежей краской. Вдоль стен — венки из искусственных листьев и цветов. На столе у окошка навалом широкие черные ленты. Около них примостился какой-то субъект в живописно запачканной одежде. Он периодически обмакивал кисть в серебряную краску и крупными буквами выводил на лентах грустные слова, мурлыкая себе под нос веселый мотивчик.
Печальная обстановка бюро никак не вязалась с его внешностью, носом-картошкой в красных прожилках и маленькими развеселыми глазками.
У столика, вплотную придвинутого к натертому до блеска барьеру, сидела женщина лет пятидесяти. По правую сторону от нее лежали старые громоздкие счеты, по левую — книжка с квитанциями. Она делала какие-то расчеты, разговаривая с единственным посетителем. Все выходило у нее медленно и непрофессионально. Максимову подумалось, что именно за этим столом и работала Валентина Горбачева несколько дней назад.
— Что будете заказывать? — спросила женщина, приняв Максимова за очередного посетителя.
— Мне нужно поговорить с заведующим.
— Александр Эрнестович! — крикнула приемщица кому-то, сидевшему за тонкой фанерной перегородкой.
Оттуда неопределенно хмыкнули.
Максимов, не дожидаясь ответа, поднял деревянный барьер и вошел в кабинет с небольшой табличкой на двери: «Валигурский А. Э.».
За столом сидел пожилой человек с безукоризненным пробором, тонкой полоской разделявшим редкие белесые волосы, на переносице блестело пенсне в золоченой оправе.
— Чем могу служить-с? — важно спросил он.
Дмитрий Петрович достал удостоверение и молча протянул Валигурскому. Осторожно взяв его в руки, заведующий внимательно просмотрел документ, затем вернул его и вопросительно посмотрел на следователя. В глазах его метнулось беспокойство.
Максимов без обиняков спросил:
— Что вам известно об обстоятельствах исчезновения бухгалтера-кассира Горбачевой Валентины Ивановны?
Валигурский, не снимая пенсне, стал протирать стекла носовым платком. Какое-то время он молчал, собираясь с мыслями.
— Мне известно только, что она неделю отсутствует без уважительной причины, — тихо ответил заведующий, — так как у меня не отпрашивалась. Другие наши сотрудники тоже ничего не знают о ней, даже ее подруга Шура Козлова. Два дня назад я посылал Шуру на квартиру к Горбачевой, но хозяйка сказала, что Валентина отсутствует несколько дней.
— Раньше она никогда не исчезала без предупреждения?
— Что вы! Работает она у нас почти два года. Только хорошее о ней можно сказать. Не верится даже, что так поступила. Другой кто, Козлова например, я бы не удивился, но Горбачева… Прямо не верится.
— По штатному расписанию она у вас числится материально-ответственным лицом?
— Конечно, — нехотя отозвался Валигурский, постукивая пальцами по подлокотнику кресла, — Она же бухгалтер, она же и кассир. Получает деньги, выписывает квитанции клиентам.
— Какой у вас дневной оборот?
— Как когда. У нас его не запланируешь. В иные дни до нескольких тысяч бывает, иногда поменьше.
— Кто сдает выручку в госбанк?
— Как кто? Она, конечно, Горбачева. Инкассаторы к нам не ездят, сумму, наверно, небольшой считают. Вот Валя и сдает деньги каждый день в наше районное отделение.