«Спит, наверное, старушка», — подумал успокоенно он и постучал.
Никто не отозвался. Максимов с силой толкнул дверь ногой и почувствовал, как она подалась. От еще одного резкого толчка дверь свободно распахнулась.
— Марфа Тимофеевна! — крикнул Максимов в темноту.
Молчание. Ему стало не по себе. Словно предчувствуя недоброе, он бросился внутрь, наткнулся на валявшееся почему-то посреди коридора ведро, вбежал в первую комнату, затем во вторую, где раньше жили квартиранты, почти у самого ее порога налетел на что-то мягкое и громоздкое и с трудом удержался на ногах. Нащупав выключатель, он нажал на него и при свете слабенькой лампочки увидел лежавшую навзничь хозяйку дома. В квартире царил беспорядок, стулья были разбросаны по комнате, ящики шифоньера выдвинуты, окошко выбито вместе с рамой.
10. Домик на Затинной
Старушка была без сознания. На левом виске у нее кровоточила глубокая ссадина. Максимов вместе с шофером перенесли ее на кровать и пытались привести в чувство. Однако это не удалось. Пришлось посылать за врачом «Скорой помощи». Тот бегло осмотрел пострадавшую и успокоил Максимова, сказав, что опасности для жизни нет. От нашатырного спирта Марфа Тимофеевна вскоре пришла в себя. Какое-то время она недоуменно разглядывала чужих людей, но затем узнала Максимова и слабо улыбнулась.
— Вам, мамаша, надо ехать с нами в больницу, — сказал врач, считая удары пульса.
— Нет, нет, сынок, — категорически отказалась она. — Ни в коем случае, отсюда я ни шагу. Дом один не оставлю. Да и мне уже лучше немного. Висок только чуть-чуть побаливает.
Максимов вопросительно взглянул на врача.
— Пожалуй, можно, — не стал спорить тот. — Был небольшой шок от удара и, наверное, неожиданности, но, думаю, через час все пройдет. Бабуся, судя по всему, крепкая.
— Как вы считаете, доктор, — шепотом поинтересовался Дмитрий Петрович, — могу я ее сейчас допросить?
— Сразу не рекомендовал бы, — чуть поморщился тот, — все-таки нервное потрясение, да и возраст солидный. Посидите здесь, обождите немного, она скоро окончательно придет в себя.
Спустя некоторое время состояние пострадавшей несколько улучшилось, и он осторожно стал расспрашивать ее о случившемся.
— Знаешь, сынок, — с трудом ответила она, — мне ведь шестьдесят девятый пошел, но страшней дня в своей жизни я не видела. Утром ты приезжал, все пытал насчет Валентины, к вечеру тело ее бедное увидела, а сейчас еще чище…
Голос ее сорвался. Она минуту помолчала.
Максимов погладил старушку по руке, помогая ей справиться с волнением. Успокоившись, она продолжила свой рассказ:
— Пришла я от соседки часов в десять вечера. Быстренько поужинала, потом прилегла, задремала. Вдруг со сна слышу в комнате, где квартиранты жили, шаги. Ходит вроде бы кто-то. Ну, думаю, от такого дня мерещиться мне стало. Прислушалась, опять вроде звуки какие-то, правда, потише. Привиделось мне — вдруг Валентина пришла с того света, осерчала, может, на меня. Страх одолел, не знаю, как встала, как к двери в ту комнату подошла, толкнула что сил было, и у самой сердце обмерло. Вижу — у гардероба фигура какая-то темная нагнулась, из ящиков вещи выбрасывает. Как закричу я здесь — и все. Больше ничего не помню. Очнулась — ты уж в комнате был с доктором.
— И это все? — разочарованно протянул Максимов. — Больше вы ничего не видели?
— Да вот все тут.
— Кто же все-таки находился в комнате, не узнали?
— Да как тебе сказать. Не хочется греха на душу брать, вдруг совру по старости, на человека напраслину возведу. На Константина похож, Валюшиного мужа. Правда, видела я его всего ничего, да еще в темноте. Ума не приложу, чего ему тут копаться, что искал он. Видать, и сам здорово напугался — в окно сиганул, сломал раму.
Максимов стал внимательно изучать каждый сантиметр комнаты. Вокруг царил беспорядок. Вся кровать перерыта: поднят матрац, смята подушка, брошено на пол одеяло. Переворошены даже вещи хозяйки в ящиках гардероба, выброшены с этажерки пылившиеся с незапамятных времен книги. Взгляд упал на небольшую икону, стоявшую в углу на прикрепленной к стене подставке. Икона была сдвинута. Максимов встал на табуретку. Подставку покрывал густой слой пыли, но в одном месте она оказалась свежестертой. Икону недавно передвигали. Осторожно просунув за нее руку, Максимов нащупал небольшой бумажный пакет и вытащил его. Затем в присутствии наблюдавших за ним с острым вниманием врача и шофера оперативной машины развернул тугой сверток. В нем оказалась пачка денег, в основном пятерок — ровно шестьсот десять рублей.